Антиохийская школа методы изучения священного писания. Антиохийская школа. История антиохийской школы

Понятие «богословская школа» предполагает 2 значения: образовательное учреждение и богословское направление,- не всегда одновременно присущие к.-л. школе.

Сведения относительно становления церковного образования весьма скудны, и можно только предполагать, что процесс этот проходил достаточно долго и медленно, причем далеко не всегда однородно в различных географических областях, определяясь своеобразием духовного и культурного «климата» того или иного региона. Новозаветная фраза «не многие делайтесь учителями» (Иак 3. 1) позволяет утверждать, что возникновение церковного учительства восходит к апостольским временам. Судя по «Дидахе» (9. 1-2), к кон. I в. по Р. Х. существовало уже своеобразное служение учительства, причем часть (а может быть, и большинство) учителей-дидаскалов (греч. διδάσκαλοι) странствовали, переходя из одной христ. общины в др.; впрочем, в крупных общинах дидаскалы, вероятно, могли обрести постоянное место жительства. Служение дидаскалов порой тесно переплеталось со служением пророков и апостолов, но, по всей видимости, дидаскалы занимались преимущественно оглашением и наставлением в основах христ. веры. Во II в. учительство в Церкви принимает неск. иной характер в связи с распространением христианства в образованных слоях обществаРимской империи. Среди христиан появляются обращенные философы, такие как апологеты Аристид , сщмч. Иустин Философ , Афинагор . Пользуясь возможностями своей профессии, дававшей право преподавать философию, они под личиной этой науки учили христ. любомудрию. Одну из таких частных школ открыл в Риме сщмч. Иустин, а также, возможно, Афинагор в Александрии. Но эти школы, вероятно, существовали непродолжительный период, и в какой мере они могут считаться церковными заведениями, сказать трудно.

В первые 2 века земного бытия Церкви вряд ли можно говорить о достаточно четко оформившихся богословских течениях. Появление Александрийской и Антиохийской школ изменяет ситуацию.

Александрийскую школу

можно рассматривать прежде всего как образовательное учреждение и в меньшей степени как богословское направление. Оба этих аспекта деятельности данной школы определяются спецификой исторического развития христианства в Александрии - ведущем культурном центре Римской империи, где наиболее интенсивно происходил процесс слияния и смешения различных культурных традиций и мировоззрений, характерный для эпохи эллинизма и поздней античности. Наличие здесь мощной иудейской диаспоры (представляющей т. н. эллинизированный иудаизм), сильных и разветвленных философских школ (среди к-рых можно выделить школу зарождающегося неоплатонизма в лице Аммония Саккоса) и значительного числа ученых, приезжавших работать в Мусейоне, ставили Александрийскую Церковь в особые условия, тем более, что среди новообращенных в христианство было значительное число людей образованных. Поэтому не случайно именно в Александрии появляется «огласительное училище» или «катехизическая школа» (τὸ τῆς κατεχήσεως διδασκαλεῖον - Euseb . Hist. eccl. VI 3); возникнув первоначально как школа, предназначенная для наставления язычников и «оглашенных» в основах христ. веры, она постепенно превратилась в своего рода богословскую Академию.

Возникновение и начальный этап существования школы практически не освещаются письменными источниками, но, по преданию, основана она была ап. Марком. Об этом свидетельствует блж. Иероним, утверждающий, что в Александрии, «по некоторому древнему обычаю, со времен евангелиста Марка всегда были церковные учители (ecclesiastici doctores)» (Hieron . De vir. illustr. 36). Нек-рое время в Александрии преподавал один из ранних греч. апологетов Афинагор (2-я пол. II в.), но было ли его преподавание связано с деятельностью «огласительного училища» или некой частной философско-христ. школы, неизвестно.

Преемственность руководителей (дидаскалов) этого уч-ща наблюдается с кон. II в., хотя хронология их деятельности далеко не всегда устанавливается точно. Первым из известных нам дидаскалов Александрийской школы был Пантен (кон. II в.), не только яркий наставник, но и талантливый проповедник и миссионер; за ним следуют: Климент Александрийский (ок. 200-202/03), Ориген (203-231), св. Иракл (231-232) и св. Дионисий (232-264/65) (занимавшие позднее Александрийскую кафедру), Феогност (265-280), Пиерий (ок. 280 - нач. IV в.), сщмч. Петр , еп. Александрийский († 311), прп. Макарий Александрийский (IV в.), Дидим Слепец (ок. 345 - 398) и Родон (ок. 398-405). Наивысшего расцвета Александрийская школа достигла при Оригене, к-рый привлек к себе множество учеников. Дидаскалы школы пользовались большим влиянием в Александрийской Церкви и иногда имели помощников (наподобие ассистентов при профессорах); по крайней мере, такой помощник (в лице Иракла) упоминается у Оригена. Программа обучения в школе периода ее расцвета включала, вероятно, 3 этапа: круг общеобразовательных предметов; философию, где изучалась совокупность философских систем; богословие, в к-ром центральное место занимала экзегетика, но, возможно, преподавался также и курс своего рода «систематического богословия». Полный срок обучения продолжался скорее всего 5 лет, причем изучение наук находилось в тесной связи с воспитанием («гносис» не отделялся от «практики»). При Клименте и Оригене школа имела и ярко выраженный миссионерский характер: образованным язычникам стремились показать, что христианство является высшим и единственно истинным любомудрием.

С выдвижением К-поля в качестве главного культурного центра поздней Римской (Византийской) империи Александрийская школа постепенно приходит в упадок (в кон. IV - нач. V в.). Последний ее дидаскал Родон перенес свою деятельность в г. Сида, и после него «огласительное училище» просуществовало, вероятнее всего, недолго. «Дочерним институтом» Александрийской школы стало уч-ще, основанное в Кесарии Палестинской Оригеном, перенесшим свой богатый опыт преподавания на палестинскую почву (после 231); в этой школе получил образование и христ. воспитание св. Григорий Чудотворец , сообщающий много ценных сведений о ней в своей «Благодарственной речи Оригену». В IV в. традиция школы была продолжена мч. Памфилом и Евсевием Кесарийским . В Александрии богословско-философское образование возродилось, но уже в ином качестве, в сер. VI-VII в. (Иоанн Филопон , Стефан Александрийский и др.); это было связано с процессом христианизации местного языческого ун-та.

Об Александрийской школе как богословском направлении можно говорить с меньшей долей уверенности. Хотя в ряде моментов «мировоззренческий лик» ее определялся деятельностью учителей «огласительного училища», но отнюдь не все аспекты этого «лика» формировались ими. Кроме того, о к.- л. монолитности богословского миросозерцания здесь вряд ли приходится говорить. Если богословские воззрения, напр., Климента и Оригена имели между собой несомненное сродство, то взгляды святых Дионисия и Петра Александрийских часто существенно расходились с ними, а порой даже развивались в явном противопоставлении учению Оригена. Учитывая эти оговорки, данное направление характеризуется в целом 3 основными чертами: достаточно активным усвоением понятийного аппарата отдельных мировоззренческих элементов различных философских направлений античности (преимущественно платонизма); иносказательным (духовным) методом толкования Свящ. Писания; специфическими акцентами в христологии.

В отношении 1-го аспекта представители Александрийской школы были продолжателями дела греч. апологетов II в. (особенно сщмч. Иустина Философа и Афинагора), стремившихся дать понятное для образованных язычников обоснование истин христ. веры. Но, как и апологеты II в., александрийские богословы, заимствуя отдельные элементы из арсенала греч. философии, во-первых, существенным образом изменяли их; во-вторых, эти элементы вводились ими в совершенно чуждую языческому мировоззрению систему христ. вероучения, теряя здесь, как правило, свое исконное «функциональное значение»; в-третьих, они часто служили как оружие, направленное против самого античного язычества. Поэтому говорить о к.-л. «александрийском христианском платонизме» невозможно. Привлекает внимание то, что у нек-рых деятелей Александрийской школы (напр., у Климента и Оригена) «умозрительный аспект» христ. миросозерцания часто выступал на первый план и само христианство представлялось прежде всего в качестве всеобъемлющего и единственно истинного любомудрия.

Что же касается иносказательного (а точнее, духовного) метода толкования Свящ. Писания, то он частично восходит к традиции эллинизированного иудаизма (Аристовула и особенно Филона Александрийского). Однако у александрийских богословов данный метод претерпел кардинальное преображение и прежде всего стал органично сочетаться со специфично христ. типологической (прообразовательной) экзегезой, ставящей своей задачей показать единство Ветхого и Нового Заветов (события и личности первого суть «типы», предвосхищающие события и личности второго). Именно типология являлась объединяющим началом различных экзегетических традиций Александрийской и Антиохийской школ и лежала в их основе. Склонность к духовно-иносказательному методу у александрийцев во многом определялась их общим представлением о богодухновенности Писания, не содержащего никаких обыденных слов и выражений, а потому таящего под покровом «телесности букв» сокрытый духовный смысл. Поэтому в Библии иногда выделялись 3 смысловых уровня: телесный (буквальный, исторический), душевный (нравственный) и духовный (мистический), но чаще подразумевались только 2 смысла: буквальный и духовный. Предпочтение обычно отдавалось последнему, хотя и смысл буквальный отнюдь не оставался в пренебрежении.

Наконец, своеобразные черты христологии представителей Александрийской школы, и прежде всего «асимметричность» этой христологии (признавая наличие во Христе двух природ - Божества и человечества, а также их полноту, александрийские богословы более акцентируют значимость Божественной природы и особенно подчеркивают тесное единство обоих естеств Господа), появляются уже сравнительно поздно и присущи в полной мере свт. Кириллу Александрийскому.

Характерные черты богословского мировоззрения Александрийской школы претерпели определенное изменение у святителей Афанасия Великого и Кирилла Александрийского (иногда их объединяют в т. н. «новоалександрийское направление»). Отсутствие серьезной угрозы со стороны языческой философии, уже вступившей в стадию угасания, позволило им уделять полемике с ней сравнительно мало места в своих творениях. Крайности духовно-иносказательного толкования, встречающиеся иногда у Оригена и Дидима Слепца, явно смягчаются у двух святителей. Основной акцент в их богословии перемещается на проблемы триадологии, христологии и сотериологии, не столь активно решаемые представителями «старой» Александрийской школы, но ставшие наиболее актуальными в IV-V вв.

В целом Александрийская школа как богословское направление определила мн. сущностные черты всего последующего правосл. богословия. К ней примыкают каппадокийские св. отцы. Влияние тайнозрительного богословия, характерного для ряда ее представителей, несомненно, ощущается в «Ареопагитиках», в творениях прп. Симеона Нового Богослова (ок. 949-1022) и поздневизант. исихастов; основные богословские и мировоззренческие постулаты этой школы получили развитие в творчестве прп. Максима Исповедника (ок. 580-662). Благодаря переводам Руфина Аквилейского и блж. Иеронима Александрийская школа оказала несомненное влияние и на становление средневек. зап. богословия.

Антиохийская школа

в отличие от Александрийской не представляла собой единого образовательного учреждения с преемственностью дидаскалов, хотя отдельные представители ее подвизались на поприще церковного учительства. Как богословское направление Антиохийская школа существовала на протяжении IV-V вв. и развивалась наряду, а иногда и в противовес Александрийской школе. Различие этих школ (к-рое, однако, не следует преувеличивать) прослеживается по 2 основным моментам: в экзегетическом методе и христологическом учении. Преобладающее значение философии перипатетиков (в противоположность значению платонизма для Александрийской школы), порой подчеркиваемое исследователями, вряд ли имело место.

Основатель Антиохийской школы сщмч. Лукиан († 312) был известен преимущественно своей критической работой над текстами Свящ. Писания; его редакция Септуагинты (т. н. «Лукиановская рецензия») получила широкое распространение в Сирии, М. Азии и др. эллинизированных областях Востока (за исключением Египта). Наряду с критическим исследованием текста Лукиан, вероятно, занимался и толкованием Писания, но, поскольку собственные его произведения утрачены, об этом толковании практически ничего неизвестно. Вместе с ним в Антиохии подвизался и некто Дорофей, о к-ром сохранились самые скудные сведения. Вокруг св. Лукиана сплотилась тесная группа учеников (т. н. «солукианисты»), среди к-рых было неск. главных деятелей буд. «арианствующей партии» (сам Арий, Евсевий Никомидийский , Астерий Софист и др.). Однако догматическая позиция ранних представителей Антиохийской школы не являлась однородной; среди них был и один из столпов Православия в период Никейского Собора свт. Евстафий Антиохийский († после 337). Связующим началом общего богословского направления Антиохийской школы в первый период ее существования был, вероятно, только метод толкования Свящ. Писания. Своего расцвета школа достигла во времена Диодора Тарсийского († ок. 392), свт. Иоанна Златоуста († 407), Феодора Мопсуестийского (†428) и блж. Феодорита Кирского († ок. 458), к-рые, как правило, сочетали специфичный для антиохийцев подход к Свящ. Писанию с характерными акцентами в христологии (подобное сочетание отсутствовало у св. Иоанна Златоуста). Развитие Несторием и нек-рыми его сторонниками христологических посылок Антиохийской школы до крайнего предела и осуждение его на III Вселенском Соборе (431), повлекшее за собой преобладание александрийского направления в правосл. богословии, нанесли серьезный удар репутации школы. Период с 431 г. до Эфесского «разбойничего собора» в 449 г. знаменуется гонениями на представителей Антиохийской школы и ее упадком. Даже «реабилитация» на Халкидонском Соборе (451) выразителей антиохийских тенденций, блж. Феодорита Кирского и Ивы Эдесского , не смогла приостановить этого упадка. Во 2-й пол. V - 1-й пол. VI в. еще можно говорить (с нек-рой долей условности) о слабом течении «новоантиохийцев» в общем русле правосл. богословия. Христологические воззрения этого течения отражаются у свт. Геннадия I К-польского, Ираклиана Халкидонского и Василия Киликийского . Но осуждение «трех глав» на V Вселенском Соборе (553) положило конец последним самостоятельным проявлениям Антиохийской школы в истории правосл. мысли. Лишь в Эдесско-Нисибинской школе она приобрела себе в определенном смысле преемницу и наследницу.

Экзегеза Антиохийской школы частично опиралась на методы интерпретации лит. произведений, выработанные еще языческими александрийскими филологами. Подобно последним, антиохийские богословы исходили из того принципа, что текст должен быть объяснен «из самого себя». В противоположность предпочтению духовного смысла у Оригена и у нек-рых др. александрийских церковных писателей, оттеняющих «вневременное» и «вечное» в Свящ. Писании, они стремились заострить внимание на историческом подходе к нему: каждую книгу Библии пытались изъяснить, исходя из конкретной ситуации ее написания. Кроме того, если представители Александрийской школы в своем толковании исходили из целостного ви́дения Свящ. Писания, стремясь уловить «мысль» (διάνοια) и «цель» (σκοπός) его как целого, то антиохийцы обращали внимание прежде всего на «цель» или «намерение» отдельных книг Писания, подвергая их тщательному анализу. Т. о., «синтетизму» видения александрийцев противостоял «аналитизм» антиохийских толкователей, к-рый органично сочетался с их «историзмом» (данный «историзм» нельзя, однако, отождествлять с «историзмом» экзегетов Нового времени). Причем свой «историзм» представители Антиохийской школы включали обычно в общехрист. этическую и сотериологическую перспективу миросозерцания, что часто сообщало их толкованиям ярко выраженный «морализирующий» характер. Стремясь сочетать методы историко-филологической критики с постулатом богодухновенности Свящ. Писания, антиохийцы допускали иногда и иносказания, но очень умеренные и, как правило, не выходящие за рамки типологической экзегезы.

«Историзм» и «реализм» антиохийских церковных писателей был тесно связан с их христологическими воззрениями. Земная жизнь Господа и ее человеческие реалии занимали важное место в их богословских рассуждениях. Отсюда у нек-рых антиохийцев (частично уже у Диодора Тарсийского, но преимущественно у Феодора Мопсуестийского) наблюдается стремление к соблюдению «симметрии» в христологии, т. е. равных пропорций соотношения природ во Христе. В полемике с аполлинарианством антиохийские богословы иногда, избегая «теопасхизма», особо подчеркивали совершенное восприятие человека Иисуса Словом Божиим. Крайние выводы из этого тезиса вплотную приблизили нек-рых из них (в частности Феодора и Нестория) к признанию двух субъектов во Христе, т. е. к христологическому дуализму, что отразилось в представлении о способе соединения природ в Господе. Предпочтительным термином для обозначения данного соединения отдельные антиохийцы избирали понятие «соприкосновение» (συνάφεια), имеющее оттенок неполноты и поверхносности соединения (у александрийцев обычно использовался термин ἕνωσις - единство). Кроме того, в противоположность александрийской теории об «ипостасном единении» природ Богочеловека антиохийские богословы развили учение о «просопическом соединении» этих природ. Поскольку же греч. слово πρόσωπον имело также значение не столько «личности», сколько «лица», «внешнего облика» и даже «маски», то указанная неполнота единения природ во Христе еще более усиливалась. Т. о., предпосылки образования ереси несторианства явно созревали в недрах Антиохийской школы.

Появление этих школ было обусловлено потребностями в миссионерской деятельности. Неудивительно, что с изменением исторической ситуации (прекращением гонений на Церковь и легализацией христианства) насущная необходимость в существовании таких школ постепенно стала терять свою актуальность. То, что древние школы богословия в Александрии и Антиохии питались разными религ. и культурно-историческими традициями, отнюдь не означает, что они противостояли друг другу, противоположность Антиохийской и Александрийской школ (учитывая взаимосвязанность и широкие контакты отдельных конкретных носителей этих традиций) не носила абсолютного характера. В области экзегезы антиохийские толкователи многим обязаны филологическим изысканиям Оригена, касающимся текста Свящ. Писания. У святых Афанасия Великого и Кирилла Александрийского (представителей «новоалександрийского направления») можно наблюдать порой сближение с экзегетическим методом Антиохийской школы, так же как у свт. Иоанна Златоуста и блж. Феодорита - с методом александрийских толкователей. После резкого и враждебного столкновения на Эфесском Соборе в сфере христологии наблюдалась явная тенденция к примирению, нашедшая свое выражение в единении между свт. Кириллом и «восточными» богословами (433), а также в последовавшей богословской эволюции блж. Феодорита. В определенной степени синтез христологических посылок 2 школ осуществился в «Томосе» папы свт. Льва Великого (13 июня 449), ставшем одним из главных источников Халкидонского вероопределения. Благодаря этому вероопределению наиболее ценные аспекты антиохийской христологии были органично включены в правосл. догматику, превратившись в ее необходимый компонент. Благодаря творениям свт. Иоанна Златоуста и блж. Феодорита лучшие стороны антиохийской экзегезы стали неотъемлемой частью правосл. Предания.

Эдесско-Нисибинская школа

существовала преимущественно как образовательный ин-т, к-рый первоначально действовал в рамках богословской традиции неразделенной Вселенской Церкви, но примерно с сер. V в. стал служить нуждам несторианского учения, все более и более укреплявшегося и завоевывавшего ведущее место среди персид. христиан, принадлежавших к Церкви Востока . Истоки школы не прослеживаются достоверно, но очень вероятно, что одним из основателей ее был прп. Ефрем Сирин , перебравшийся в Эдессу после захвата его родного Нисибина персами (363). Др. основателем этой школы считается Киора (ок. 373 - 437), почитатель Феодора Мопсуестийского, начавший работу по переводам его произведений на сир. язык. Покровительство и материальную поддержку школе оказывали эдесские епископы. При еп. Иве Эдесском († 457) в школе стало преобладать крайнее антиохийское направление с пронесторианскими тенденциями, хотя здесь сущестовало и меньшинство сторонников свт. Кирилла Александрийского. В результате произошел раскол, и пронесторианское большинство учителей и учеников Эдесской школы во главе с Нарсаем (возглавлял школу в 437-502) перебралось в Нисибин под покровительство еп. Бар Саумы . В 489 г. Эдесская школа была окончательно закрыта по приказу имп. Зинона.

Последующее существование школы связано с Нисибином - пограничным городом державы Сасанидов в Сев. Месопотамии. Учителя школы помимо преподавания занимались переводами на сир. язык не только произведений Феодора Мопсуестийского, но и сочинений античных философов Аристотеля, Порфирия и др.; создавались и комментарии на Аристотеля и Порфирия (напр. труды Проба). Нек-рые представители этой школы (напр. Нарсай) были известны и как писатели, подвизавшиеся преимущественно в области толкования Свящ. Писания. Заключительный этап существования школы связан с личностью Хенаны Адиабенского († ок. 610). Он попытался резко изменить богословскую ориентацию в школе и прежде всего противопоставить всеподавляющему авторитету Феодора Мопсуестийского авторитет свт. Иоанна Златоуста. В христологии он также стремился отойти от ярко выраженных несторианских позиций и сблизиться с Православием. Но большинство преподавателей и учеников Нисибинской школы составили резкую оппозицию взглядам Хенаны. Его многочисленные сочинения не получили признания и почти полностью погибли. Вскоре после смерти Хенаны Нисибинская школа стала приходить в упадок и ее слава померкла. На первый план в персид. Церкви Востока вышла ее соперница - школа в Селевкии-Ктесифоне (а позднее - в Багдаде).

По своей организации Эдесско-Нисибинская школа была близка к мон-рю. Количество учеников в ней в период расцвета превышало 1 тыс. чел., причем это были люди разного звания и возраста. Во главе школы стоял главный учитель-экзегет (rabban, ); правой рукой его являлся эконом - «начальник дома» (rab-baytha, ). Главному учителю подчинялись неск. учителей низшего ранга, являвшиеся его помощниками (maqreya ne, и mhagya ne, ); у начальника дома также были помощниками начальники келлий, наблюдающие за дисциплиной и порядком среди учеников. Обязателен был целибат для учителей и учеников школы (женщины в нее не допускались). Преподавание строилось на тщательном изучении грамматики, постижении искусства письма и лексики; большое значение придавалось правилам чтения. Главное внимание уделялось изучению Свящ. Писания, но преподавались и нек-рые светские дисциплины: философия, риторика, история и география (иногда изучалась и медицина). Высшей наукой являлась экзегеза, но необходимым предметом была литургика (теоретическая и практическая). Как правило, обучение в школе продолжалось 3 года, учебный день был долог и труден - от восхода до заката. Особую роль играла дисциплина, церковность воспитания стояла на первом месте. Строго регламентировались внешний вид, одежда и поведение учеников.

Через соч. «О толковании» Павла Перса (VI в.), переведенное на лат. язык его современником Юнилием Африканским (Instituta regulariae divinae legis), экзегеза Эдесско-Нисибинской школы оказала влияние на зап. средневек. богословие.

На латинском Западе

в ранний период не существовало богословских школ в собственном смысле. Особенностью лат.школьной традиции являлось усиленное внимание к риторическому образованию. В церковной области основными задачами воспитания были вопросы церковной дисциплины и канонического права, а также практической подготовки пастырей. Интерес к теоретическому богословствованию был менее сильным; в этой сфере на Западе обнаруживается значительное влияние вост. отцов, в частности свт. Афанасия Великого. В связи с этим зап. богословская школа характеризовалась преобладанием «практических» богословских дисциплин, на службу к-рым привлекалось лат. красноречие (eloquentia). Известны лишь отдельные попытки учреждения на христ. Западе духовных школ как учебных заведений. Древнейшим примером является уч-ще клириков монастырского типа (monasterium clericorum), основанное блж. Августином в Гиппоне (ок. 396). Приоритетным направлением было изучение риторики, что определяло выбор и характер образовательного направления в целом. Цель школы состояла в воспитании учеников для «нужд церкви» (utilitati ecclesiasticae erudire - Aug . De doctr. christ. IV 4) и в подготовке священнослужителей. Впосл. из школы Августина, имевшей характер специального церковного учебного заведения, вышли мн. епископы, возглавившие епархии в Италии и Сев. Африке. Др. попытка связана с именем Кассиодора , к-рый, основав в 540 г. духовную школу при мон-ре в своем поместье Вивориум в Брутии, пытался придать ей характер общеобразовательного учебного заведения; при этом он учитывал и опыт системы церковного образования, сложившейся на Востоке (в числе учебных пособий указывается переводной труд Юнилия).

Однако эти частные инициативы не получили дальнейшего развития ввиду исторической ситуации в Зап. Европе; в эпоху варваризации очаги образованности сохранялись лишь в отдельных мон-рях.

Лит.: Дьяконов А . П . Типы высшей богословской школы в древней Церкви // Учен. зап. РПУ. 1998. Вып. 3. С. 6-55;

А. И. Сидоров

АНТИОХИЙСКАЯ ШКОЛА, направление богословской мысли в Антиохии. Существовала на протяжении 4-5 веков и развивалась параллельно Александрийской школе, а иногда и ей в противовес. Различие школ прослеживается по двум основным моментам: в экзегетическом методе и христологическом учении. Основатель Антиохийской школы - епископ Лукиан, вокруг которого сформировалась группа учеников, в том числе несколько будущих представителей арианства (сам Арий, Евсевий Никомидийский и др.).

Расцвет школы относится к концу 4-5 веков (Диодор Тарсийский, Иоанн Златоуст, Феодор Мопсуестийский и Феодорит Кирский). Удар по репутации школы нанесло развитие Несторием и его сторонниками (смотри Несторианство) некоторых аспектов христологического учения Антиохийской школы - вплоть до непризнания термина «Богородица». Несторианство было осуждено на 3-м Вселенском соборе (431 год), что в дальнейшем повлекло за собой преобладание александрийского направления в православном богословии. Впервые синтез христологических посылок двух школ осуществился в «Томосе» папы Льва Великого (449 год), ставшем одним из главным источников вероопределения, принятого на 4-м Вселенском соборе в Халкидоне (451 год). Благодаря этому вероопределению наиболее ценные аспекты антиохийской христологии были органично включены в православную догматику.

Экзегеза Антиохийской школы исходила из принципа, что текст должен быть объяснён «из самого себя». В противоположность приоритету духовного смысла у Оригена и у некоторых других александрийских церковных писателей, оттеняющих «вневременное» и «вечное» в Священном Писании, Антиохийская школа стремилась заострить внимание на историческом подходе. Земная жизнь Христа и её человеческие реалии занимали важное место в их богословских рассуждениях. Отсюда у некоторых антиохийцев (Диодора Тарсийского, Феодора Мопсуестийского) стремление к соблюдению «симметрии» в христологии, то есть равных пропорций соотношения двух природ во Христе - божественной и человеческой. Они особо подчёркивали, что Словом Божиим является человек по имени Иисус. Крайние выводы из этого тезиса вплотную приблизили некоторых из них (в частности, Феодора и Нестория) к признанию двух субъектов во Христе, то есть к христологическому дуализму.

Лит.: Schaublin С. Untersuchungen zu Methode und Herkunft der antiochenischen Exegese. Koln, 1974; Drijvers Н.J. W. History and religion in late antique Syria. Aldershot, 1994; Сидоров А. И. Блаженный Феодорит Кирский - архипастырь, монах, богослов: Его значение в истории древнехристианской Церкви и православного богословия // Феодорит, епископ Кирский. История боголюбцев. М., 1996. С. 3-136; он же. Богословские школы древней церкви // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 5; Сагарда А. И., Сидоров А. И. Антиохийская богословская школа и ее представители: Этан становления// Уч. западной Российского православного университета. 1998. Вып. 3.

Литература: Мейендорф, Введение; Chadwick; Шмеман, Исторический путь; Болотов; Quasten.

1. Преемником Климента в катехетической школе сталОриген (184-254), роль которого в истории христианства трудно переоценить. Его по праву называют основателем христианского богословия. По своим интеллектуальным данным и по объему проделанной им работы он был на голову выше всех раннехристианских мыслителей. Ориген был великим христианским философом, впервые предпринявшим серьезную попытку систематического объяснения христианства в категориях эллинской мысли. Он считал, что Церковь, утратившая контакт с людьми, спасение которых есть ее миссия, отказывается от своей кафоличности, превращается в секту.

Попытку сформулировать христианство в категориях, привычных для греческой аудитории, до Оригена сделал Климент Александрийский, учение которого сильно окрашено склонностью к гностицизму. Вообще любое переложение целостной системы взглядов на чуждый ей язык всегда чревато опасностью утраты или искажения ее смысла. Признавая в Оригене одного из величайших богословов всех времен, повлиявшего на все дальнейшее развитие христианской мысли, нужно признать, что на этом поприще он преуспел не вполне - его учение во многом отклонилось от основного смысла христианского откровения. Кроме того, в более поздние времена "оригенизм" дал начало многим другим разнообразным течениям, несовместимым с православием. Но тем не менее невозможно отрицать величие личности Оригена - и как замечательного христианского мыслителя, и просто как привлекательного человека.

Хотя Ориген ни разу не упомянул Климента в своих писаниях, он, несомненно, был его внимательным читателем и во многих отношениях продолжил его работу. Один из ранних его трудов также называется "Строматы". Несколько сохранившихся отрывков из этой книги показывают, что она была по форме и замыслу близка к одноименному труду Климента: Ориген также попытался дать толкование христианской мысли на платоновском языке и также перемешивал философские дискуссии с толкованием трудных мест Библии (например, он считает, что ссора между свв. Петром и Павлом в Антиохии была лишь спектаклем, разыгранным для поучения ранних христиан).

Однако по складу ума Ориген очень сильно отличался от Климента. Климента характеризует радостное восприятие мира, Ориген гораздо более аскетичен. Он считал, что необходимо отрекаться не только от злого, но и от хорошего, если оно может стать преградой к достижению высших целей. Конечным результатом человеческого существования он видел постижение Слова Божия.

Ориген глубоко и обширно знал греческую классическую литературу и поэзию, но не очень любил это открывать. Возможно, он опасался внешней красоты как отвлекающего момента. Возможно, у него просто не было времени на всякие тонкости. Ориген горел желанием принадлежать Церкви, защищая ее учение от всех врагов - иудеев, еретиков и язычников.

Его отличала поразительная работоспособность. Он очень тщательно изучал философию, но прежде всего свое возлюбленное Писание, которое он знал от корки до корки - как мало кто до и после него. Ориген гордился своей памятью и не сверял цитаты - поэтому в цитатах у него иногда попадаются ошибки.

Имя Оригена (рожденный от Ора, т.е. Гора), возможно, указывает на его египетское происхождение. Он был первым из отцов Церкви, рожденным в христианской семье. В 202 г. во время гонения Септимия Севера мученически погиб его отец Леонид. Ориген также стремился принять мученическую кончину, но это не вышло: по преданию, мать спрятала его одежду, и юноша не смог выйти из дому. Он начал зарабатывать преподаванием грамматики и риторики, кормя мать и братьев.

Ориген стал миссионером среди столичной интеллигенции. С 18 лет он преподавал в огласительном училище. Отличаясь ригоризмом, он вел весьма аскетический образ жизни. Евсевий Кесарийский передает слухи, что Ориген оскопил себя, буквально истолковав слова Христа (Мф.19:12). В это можно поверить, так как ранняя Церковь знает несколько случаев такого экстремального ригоризма. Однако в своих библейских толкованиях сам Ориген резко выступает против буквального понимания этого отрывка. Так что не исключено, что слухи о самооскоплении были вызваны сплетнями врагов Оригена.

Под руководством великого учителя школа разрасталась и даже несколько потеряла катехетический характер и приобрела атмосферу интеллектуальной вольницы. Возможно, в этом таился корень трудностей отношений Оригена с Димитрием, епископом Александрийским, который пытался упорядочить церковную жизнь в Александрии.

В 212 г. Ориген предпринял поездку в Рим, где подружился со св. Ипполитом, будущим епископом Римским. В 215 г. он как эксперт был приглашен в Аравию для участия в тамошнем соборе против адопционизма (адопционизм - еретическое учение о том, что человек Иисус был усыновлен Богом в тот или иной момент его биографии) некоего епископа Гераклида. Затем он был приглашен в Антиохию матерью императора Александра Севера Юлией Маммеей, которая в своей частной молельне держала статуи Аполлония Тианского, Авраама, Орфея и даже Христа.

В 216 г., во время гонения Каракаллы, Ориген нашел убежище в Палестине. Там он продолжил преподавание. Александрийский епископ Димитрий, недовольный тем, что мирянин учит в Церкви, отозвал его назад. В 229 г. Ориген отправился в Афины помочь Церкви в диспуте против Кандидуса, последователя Валентина. Проезжая через Палестину, он принял в Кесарии священническое рукоположение.

Во время диспута в Афинах Кандидус сказал, что православные не могут упрекать Валентина в том, что только он верит в предопределение: ведь они сами говорят, что дьявол никогда не спасется. Ориген ответил, что даже дьявол может спастись.

Когда новости об этом достигли Александрии, Димитрий взорвался, созвал собор и отлучил Оригена за то, что он, будучи мирянином, проповедовал, за незаконное (из-за скопчества) рукоположение и за неподобающие высказывания. Ориген ответил с сожалением, что глубокие истины не были открыты недостойным и что он не желает говорить недоброе о дьяволе более, чем о епископах, осудивших его.

С тех пор он поселился в Кесарии Палестинской, где продолжил ученую и преподавательскую деятельность. В 250 г., во время гонения Декия, Ориген находился в Тире. Он был арестован и подвергнут мучениям. Здоровье его было подорвано вконец. Скончался он в 254 г. в Тире, в почете и уважении своего окружения (каждое его слово стенографировалось) и в полном общении с Палестинской Церковью. Сразу же после смерти он стал местно почитаться как исповедник.

2. Еще в самом начале своей деятельности Ориген из дискуссий с иудеями понял, что прежде чем спорить, нужно договориться об общем тексте, на основании которого можно вести дальнейший разговор. Церковь использовала Септуагинту; синагоги использовали переводы Симмаха, Феодота и особенно Аквилы, обращенного в иудаизм из христианства (ок. 140 г.). И, конечно, в иудейских переводах были подчищены определенные тексты. С другой стороны, и среди христиан была тенденция слегка изменять некоторые пророчества, чтобы сделать их еще более очевидными.

Ориген понял, что совершенно необходимо выявить подлинный текст Ветхого Завета, чтобы никто из раввинов не мог обвинить христиан в подлоге. Так была создана Гекзапла . Это синоптическое издание Ветхого Завета, переписанного Оригеном в шесть (а местами и в восемь) параллельных колонок. Первая колонка была на иврите, затем давалась транскрипция греческими буквами, а затем - 4 перевода. За образец была принята Септуагинта. Ориген отметил все места, отличавшиеся в Септуагинте от еврейского текста, и все места, отсутствующие в еврейском тексте.

Различия были весьма значительными. Например, история с Сусанной из Книги Даниила отсутствовала в еврейском тексте. Ориген был уверен, что она была изъята иудеями, т. к. еврейские старцы представлены в ней в невыгодном свете.

Однако взгляды Оригена по этому поводу были подвергнуты сомнению его старшим современником - христианским ученым и историком Секстом Юлием Африканом . Его можно назвать первым христианским антикваром. Он родился в Элии Капитолине (Иерусалиме), много путешествовал. Был при дворе царя Эдесского Абгара Великого, где подружился с Вардесаном и даже охотился с ним и с наследным принцем.

В поисках Ноева ковчега Юлий Африкан посетил Арарат. Он тщательно обследовал все библейские места в Палестине. Некоторое время он жил в Александрии и даже был там рукоположен в пресвитеры.

В 222 г. он поехал в Рим, где произвел своей эрудицией такое впечатление на императора Александра Севера, что тот назначил его своим главным библиотекарем. Африкан составил хронику всеобщей истории, в которой он отнес Воплощение к 5500 г. по сотворении мира. Закончил свою хронику Африкан 221 г. по Р.X. Этот труд послужил главным источником не только для Евсевия, но и для целого ряда византийских историков. Кроме того, Африкан написал книгу - собрание разных сведений, подобную "Естественной истории" Плиния. В нее входили сведения о ветеринарии, военной тактике, риторике, текстуальный разбор гомеровских текстов, статья о магии и многое другое. Юлий Африкан - первый известный нам христианин, писавший на светские темы.

Этот высокоученый человек заметил каламбур в истории Сусанны, после чего написал отеческое письмо Оригену, обращая его внимание на этот каламбур как на доказательство, что эта история была написана по-гречески. Ориген ответил, что это не доказательство: каламбур мог быть вставлен греческими переводчиками; сам по себе он не доказывал, что еврейского оригинала не существовало.

Ориген относился к Септуагинте как к каноническому тексту: факт, что она была принята всеми церквами, был для него решающим. Однако он соглашался не использовать в спорах с иудеями те книги, которых нет в их каноне.

Комментарии Оригена обнимают почти все Писание. Их можно разделить на три группы: схолии (заметки на полях), гомилии (проповеди) и собственно научные комментарии к "Песни Песней", к Евангелиям от Матфея и Иоанна и "Посланию к Римлянам". Его критический анализ текста очень интересен, однако он чрезмерно увлекается аллегоризмом. Тем не менее во многих случаях его толкование стало традиционным христианским толкованием Библии.

В своей книге "Призыв к мученичеству " Ориген отмечал, что мученичество, т.е. свидетельство, - вся жизнь христианина. Ориген - один из основоположников христианского аскетизма. Отсюда его влияние на монахов. К его духовным сочинениям относятся: "О молитве ", где он обсуждает пути к единству с Богом, описываемые в неоплатонических категориях, и "Комментарий на молитву Господню ".

Основной апологетический труд Оригена - "Против Цельса " - ответ на опровергающую христианство книгу языческого философа Цельса "Истинное слово". Сама книга не дошла до нас. Ответ Оригена имеет свободную композицию, в которой аргументы приводятся в ответ на пространные цитаты Цельса. Таким образом, мы имеем возможность услышать обе спорящие стороны, что делает книгу весьма увлекательным чтением для современного человека.

Сам Цельс был добросовестным мыслителем, тщательно проработавшим Библию и изучившим христианское учение. Основные положения его критики можно свести к следующему: во-первых, христиане уступают язычникам в отношении богослужений и философии, ибо и в том и в другом они опираются на еврейское Писание, которое Цельс считал провинциальным, варварским и нефилософским. Во-вторых, Цельс упрекал христиан в демократичности: их учение доступно всем и каждому, в то время как истинная философия - аристократическая дисциплина, доступная лишь немногим избранным. В то же время Цельс одобрял христианское учение о Логосе и христианскую этику. Он призывал христиан влиться в плюралистическое римское общество, сохранив веру в Иисуса Христа, Которого он представлял себе кем-то вроде мага, совершившего ряд вполне убедительных чудес.

В центре полемики был вопрос об идолопоклонстве и почитании образов. Цельс писал, что, хотя христиане и обвиняют язычников в грубом материализме, сами они намного хуже, так как поклоняются Богу, Который был рожден от женщины и появился на земле в человеческом облике. Язычники же, воздвигая статуи своим богам, вполне отдают себе отчет, что эти статуи - не боги, а лишь их изображения. Это первый в истории спор о поклонении изображениям и о религиозном искусстве.

Спор между двумя сторонами тем более интересен, что сам Ориген, так же как и Цельс, был по образованию платоником, так что оба они исходили из одних предпосылок. Ориген хорошо понимал, что главный вопрос спора был глубже, чем обычно употреблявшиеся христианскими апологетами аргументы о чудесах, сбывшихся пророчествах и чудесном росте Церкви. Да и сам он не очень был восприимчив к подобным аргументам. Для него предмет спора был в том, можно ли в контексте платоновской метафизики говорить о свободе в Боге или же Он является еще одним названием безличного, бесконечного, непрерывного и неизменного космического процесса. Цельс, будучи религиозным консерватором, придерживался последней точки зрения: он был весьма обеспокоен и шокирован новыми и потенциально революционными силами, содержащимися в христианстве. Ориген считал идею свободы особой характеристикой христианской философии: она означала возможность перемены, нравственного обращения, спонтанности и творческой мысли, а также критического отношения к общепринятым условностям и преданиям.

3. Главным богословским трудом Оригена является книга "О началах ". Книга была написана в Александрии между 220 и 230 гг. Полный текст книги дошел до нас в латинском переводе конца IV в. Руфина Аквилейского. Глубоко почитавший Оригена Руфин, ввиду споров того времени о православности Оригена, сильно смягчил текст, а местами и исказил его. Правда, он сам в этом честно признался, написав, что он изменил ряд мест в книге, отразив в них более православные мысли, высказанные в Оригеном в других сочинениях. Греческий перевод сохранился лишь в отрывках.

Богословская система Оригена яснее всего видна в егокосмологии .

Учение Оригена о сотворении мира является попыткой преодолеть логическое несоответствие между всеблагим и всезнающим Творцом и миром, полным зла, уродства и неравенства. Задача Оригена еще более осложнялась тем, что в своей теории он старался примирить библейское повествование Пятикнижия с Платоном, утверждавшим, что мир вечно проистекает от Бога. Так как Бог всемогущ и Творец всего, то, "если же кто-нибудь подумает, что были когда-нибудь века или протяжения времени... когда сотворенное еще не было сотворено, то... он покажет, что... Бог не был всемогущим и сделался всемогущим только впоследствии, когда явились существа, над которыми Он мог бы владычествовать" ("О началах"), следовательно, дело творения из ничего должно было происходить вечно.

По Оригену, до существования этого мира было бесконечное количество миров, и мирам после него также не будет конца. Наш мир движется к своему завершению, что подтверждается тем, что "Единородный Сын Божий, бывший Словом и Премудростью Отца... смирил Себя и, приняв образ раба, сделался послушным даже до смерти..." ("О началах").

"В... начале Бог сотворил такое число разумных или духовных тварей (или... умов), сколько, по Его предвидению, могло быть достаточно... наперед определивши некоторое число их" ("О началах"). Все они были совершенны (а так как наиболее совершенная форма - сфера, то сферичны), равны (ибо для платониста неравенство никогда не может сочетаться с совершенством) и одарены свободой воли: "Он был причиною всех тварей... всех, кого Он сотворил равными и подобными, потому что для Него не существовало никаких причин для разнообразия и различия. Но так как разумные твари... одарены способностью свободы, то свобода воли - каждого или привела к совершенству через подражание Богу, или повлекла к падению через небрежение. И в этом... состоит причина различия между разумными тварями... не от их воли или решения Создателя, но от определения собственной свободы (тварей)" ("О началах"). Так как эти "умы" совершили преступление, повлекшее к их падению, то, для возвращения в их прежнее состояние, они должны были очиститься. Для этой цели и были сотворены физические миры, чтобы, через тяжкое существование и борьбу, в существах пробудились бы стремление к блаженству и тоска по оставленному раю. "Ориген настаивает на том, что наш физический мир есть только результат, частью прямой, частью косвенный, нравственного падения духовных существ. В связи с этим, основываясь на сомнительной этимологии ψυχή, от ψυχεσθαί, Ориген утверждает, что первозданные духовные существа (νους), охладевая в своей пламенной любви к Богу, становятся душами и ниспадают в область чувственного бытия" (В. Соловьев), а по восстановлении опять делаются νους. Эту свою идею Ориген заимствовал у Филона.

Участь согрешивших душ зависит от степени их виновности: "Каждое существо само делается причиной своего падения, причем одно падает скорее, другое - медленнее, одно - больше, другое - меньше... Для этого существует праведный суд божественного Промысла, чтобы каждый мог получить по заслугам. Те умы, у которых доброе стремление к Божеству в той или иной степени возобладало над противоположным, становятся ангелами, престолами, властями, херувимами, серафимами и прочими чинами небесных иерархий, живущими на планетах и занимающимися делами помощи людям; умы, в которых два противоположных стремления остались в некотором равновесии или колебании, становятся людьми" (человечество, по Оригену, в свою очередь, делится на плотское, душевное и духовное, опять же в зависимости от нюансов грехопадения); а те умы, которые решительно отвратились от Бога и "впали в такое непотребство и злобу, что сделались недостойными того наставления или научения, которым наставляется и научается человеческий род в своем плотском состоянии, пользуясь помощью небесных сил" ("О началах"), сделались дьяволом и ангелами его. И, конечно, для всех, находящихся в телах плоти, степень тяжести всего их существования и обстоятельств, в каждом отдельном случае, дана в соответствии с тяжестью первоначального греха. "Впрочем, некоторые из существ, обладающих наилучшими заслугами, страдают вместе с остальными, ради украшения состояния мира, и научаются служить низшим (тварям)" ("О началах"), чтобы помогать в наставлении и освобождении своих собратьев, и, следовательно, смерть праведника имеет искупительное значение для всего мира.

Ориген допускал, что Адам был исторической личностью - первый из падших духов, воплощенный в материальное тело, но священную историю первородного греха он принимал за аллегорию.

Однако одна душа осталась безгрешной, она "от самого начала творения в последующее время неотделимо и неразлучно пребывала в Нем (Творце. - А.Д. ), как в премудрости и слове Божием, как в истине и в вечном свете, и, всем существом своим воспринимая всего (Сына Божия)... сделалась по преимуществу одним духом с Ним... При посредстве этой субстанции души между Богом и плотью (ибо божественной природе невозможно соединиться с телом без посредника) Бог рождается человеком... Поэтому, и сама вся будучи в Боге и восприняв в себя всего Сына Божия, эта душа с принятой ею плотью по справедливости называется Сыном Божиим, силою Божиею, Христом и Божиею Премудростию, и, наоборот, Сын Божий, через Которого все сотворено, называется Иисусом Христом и Сыном Человеческим" ("О началах"). А так как Евангелие было предназначено для людей всякого рода, то "не у всех, которые видели Иисуса, самый акт созерцания был одинаковым... напротив, он различался в зависимости от состояния познавательных сил каждого отдельного лица... Мы питаем... веру в Иисуса, и не только в Его Божество... которое Он открывал только немногим, а также в Его тело, вид которого Он изменял, когда... Ему было угодно" ("Против Цельса"), в зависимости от характера того, кто видел Его.

Ориген смотрит на смерть на кресте как на что-то духовно повторяющееся в высшем мире и имеющее значение для искупления ангелов: "Не устрашимся допустить, что и там (в горнем мире. - А.Д. ) до окончания всего века постоянно совершается нечто подобное" ("О началах"). Роль Христа в спасении более педагогическая, чем искупительная. Поскольку цель творения состоит в причащении природе Божества, то домостроительство спасения заключается в том, чтобы, не нарушая свободы твари, путем увещания и внушения постепенно привести мир ко всеобщему восстановлению (апокатастасис тон пантон).

Ориген допускал необходимость как благодати, так и свободной воли для спасения, но все же он делал слишком сильный акцент на Божественное провидение и на план всеобщего спасения, тем самым противореча самому себе в утверждении ничем не ограниченной свободы воли тварей.

Каждое наказание направлено на исправление тварей, чтобы все они могли быть восстановлены в их первоначальном совершенстве. После воскресения все человечество должно будет пройти через огонь, после чего очищенные духи войдут в рай, а злые останутся в "огне", который следует понимать не как материальное пламя, но, скорее, как умственную и духовную катастрофу. Наши грехи - предмет и пища для этого страшного огня, а "тьма кромешная" - это мрак невежества. Однако положение этих страдающих духов не совсем безнадежно, хотя тысячи лет могут пройти, прежде чем их страдания окажут на них какое-либо влияние: "Некоторые из них достигнут невидимого и вечного (бытия) на первых же порах, другие только потом, а некоторые даже и в последние времена, и то только путем величайших и тягчайших наказаний и продолжительных... самых суровых исправлений... путем постепенного восхождения к небу, путем прохождения... всех отдельных служений, присущих небесным силам... переходя из одного чина в другой..." ("О началах").

Каждое разумное существо, даже сатана, может обратиться и спастись, следовательно, никто не лишен возможности избавления. В конце времен душа будет жить в славном органе, зачаток которого заключен в нашем нынешнем теле. "Природа этого нашего тела, по воле Бога, сотворившего ее такою, может быть возведена Творцом до того качества тончайшего и чистейшего тела, какое будет вызвано состоянием вещей и какого потребует достоинство разумной природы" ("О началах"). Наслаждения будут чисто интеллектуальные, святым откроются все тайны божественного промышления и законы, которые Господь дал Израилю, тайны природы и мироздания и подлинный смысл каждой строчки Писания, и "будет Бог все во всем" (1Кор.15:28). "Таким образом, конец, приведенный к начальному состоянию, и исход вещей, уравненный с началами их, восстановит то состояние, какое разумная природа имела тогда, когда еще не хотела есть от дерева познания добра и зла" ("О началах").

Но при этом всегда остается возможность, что существа, вернувшись в рай, могут опять злоупотребить своей свободой воли и опять быть осуждены на возобновление пребывания в плоти: "Ведь возможно, что разумные существа, у которых никогда не отнимется способность свободного произволения, снова подвергнутся каким-нибудь возмущениям, а Бог со Своей стороны попустит это с той целью, чтобы они, сохраняя свое состояние всегда неподвижным, не забывали, что они достигли этого окончательного блаженства не своею силою, но благодатью Божиею" ("О началах"), и начнет раскручиваться следующий цикл бесконечной спирали творения.

Все свои положения Ориген подкрепляет сотнями цитат из Писания, которое он обожает, хотя и толкует весьма произвольно.

Как сказал об александрийском философе Владимир Соловьев, "…для общей оценки учения Оригена следует заметить, что при действительном совпадении в известных пунктах между его идеями и положительными догматами христианства и при его искренней уверенности в их плном согласии это согласие и взаимопроникновение религиозной веры и философского мышления существует у Оригена лишь отчасти: положительная истина христианства в ее целости не покрывается философскими убеждениями Оригена, который наполовину, по крайней мере, остается эллином, нашедшим в эллинизированной религии евреев (сильнейшее влияние Филона) некоторую твердую опору для своих воззрений, но внутренне неспособным понять особую, специфическую сущность нового откровения при самом решительном желании ее принять".

В своей Триадологии Ориген резко выступал противмоделизма (см. XII,2) иадопционизма (см. XVI,1). Для него Христос был предсущим Логосом, посредником, через которого христиане молятся Отцу. Защищая различия лиц Св. Троицы, он ссылался на анафору, молитва которой обращена к Отцу через Сына. По Оригену, Отец и Сын едины в силе и в воле, но различаютсяипостасно . Ориген первым употребил этот термин в таком смысле. Однако пройдет еще достаточно много времени, прежде чем он будет принят повсеместно: например, св. Афанасий еще путает ουσία и υπόστασις.

По Оригену, Отец и Сын различаются, как прототип и совершенный образ. Он примиряет это утверждение с монотеизмом, подчеркивая, что источник Божества - Отец. Иногда Ориген называет Сына тварью, но так как тварь совечна Творцу, в его системе это не умаляет Божественного достоинства Сына. Однако у Оригена теряется различие между рождением и творением. Другое, впервые употребленное Оригеном слово - ομοούσιος - единосущный . Он относит его к Сыну: Сын единосущен Отцу. Тем не менее Он - посредник между Верховным Отцом и Его тварным миром и первосвященник между Богом и человеком, являющий Творца твари и твари - Творца.

4. Мы не знаем, насколько Оригену удалась его миссия для языческой интеллигенции, насколько ему удалось представить христианство в привлекательном для нее свете. Порфирий, ученик и биограф Плотина, несомненно, читал ряд творений Оригена и не мог простить его за неуважительное отношение к классикам греческой литературы, которых Порфирий считал вдохновленными свыше просвещенными. Возможно, Ориген потерял некоторых потенциальных слушателей из-за своих холодных критических комментариев на философское наследие греческого мира. Но были и другие, считавшие каждое его слово драгоценным.

Ориген оставил после себя множество учеников и последователей, совсем не обязательно ставших еретиками. Одним из них был св. Дионисий Великий , бывший с 247 по примерно 264 г. епископом Александрийским (он был автором цитировавшегося в гл. XIV письма о крещении). Св. Дионисий был просвещенным и образованным епископом, интересующимся наукой и культурой.

Дионисий родился в Александрии в языческой семье и получил всестороннее светское образование. Как и Ориген, он был главой огласительного училища в Александрии. Во время Декиева гонения он, как и св. Киприан, должен был укрыться в изгнании, при гонении Валериана был вынужден укрыться вновь. За все перенесенные испытания получил прозвание "Великий".

В 259 г. Дионисия пригласили помочь в диспуте в Ливийской церкви против модалистов. В споре александрийский епископ не слишком тщательно выбирал слова и обрушился на модалистов. Он даже заявил, что Отец и Сын различны настолько же, насколько различны лодка и лодочник, и отверг предположение, что они были единосущными . Он также называл Сына Тварью, но, как мы помним, в оригенистском контексте это не страшно, ибо тварь совечна Творцу.

Ливийцы пожаловались папе римскому Дионисию , который написал в Александрию, осуждая тех, кто "разделяет Божественное единоначалие (Monarchia) на три различные ипостаси и три божества". Для него термин Дионисия Римского "ипостась" был абсолютным синонимом термина "субстанция", что, кстати сказать, лингвистически является совершенно правильным толкованием (υπο- переводилось как sub-, а στάσις - как stantia).

Это было первым свидетельством богословских разногласий между Востоком и Западом. Две половины христианского мира избрали два разных подхода к тайне Троицы. Для Запада, где исходили прежде всего из единства Божества и затем уже шли к Троичности, оригенистский, а следовательно, и восточный подход казался слишком опасно близким к тритеизму. Для Востока же, где исходили из Троичности, а затем продвигались к единству, западное богословствование звучало как весьма близкое к модализму, которого восточные боялись как огня. В дальнейшем такое взаимное непонимание вызовет множество разногласий и разделений.

Другим известным учеником Оригена был молодой человек из благородной семьи по имени Григорий (213-270/5 гг.). Григорий учился в школе юристов в Берите (Бейрут) и обратился в христианство, услышав Оригена. Пройдя полный курс обучения под его руководством в Кесарии, отправился в Понт, в Малой Азии, для миссионерской работы. Он стал епископом Неокесарийским и своим красноречием обратил в христианство почти все население Понта. Он очень успешно занимался экзорцизмом и приобрел громадную популярность как святой чудотворец (θαυματούργος). До нас дошли его хвалебная речь в адрес Оригена и "Толкование слова веры".

5. В то же время в Антиохии начала формироваться другая школа - соперница Александрийской. В отличие от александрийскогоаллегоризма характерной особенностью антиохийцев являлсяисторизм .

В 260 г. епископом Антиохийским стал Павел Самосатский . Он считается родоначальником еретического учения адопционизма, хотя, возможно, подлинным его родоначальником является ренегат Феодор Византийский.

Учение Павла Самосатского характеризовалось как адопционизмом, так и модализмом. Бог и Его Слово (Премудрость) едины, единосущны (ομοούσιος). Именно благодаря Павлу это слово, впервые употребленное Оригеном, стало широко известным на Востоке. Павел использует его в том смысле, что между Отцом и Сыном нет различия. Слово вдохновило простого человека Иисуса и вселилось в него после крещения. Павел верил, что и сам он равен Христу, каким, впрочем, должен стать каждый из нас.

Отчасти учение Павла сродни примитивному иудео-христианскому пониманию Личности Христа. Его мысль была укоренена в сирийской, а не в греческой традиции. Но для его современников это была несомненная ересь.

В 268 г. на соборе в Антиохии учение Павла было осуждено. Осуждено было и слово ομοούσιος, за которым после этого надолго сохранилась плохая репутация. Согласно решениям собора, Христос отличается от пророков в принципе: те были вдохновлены Духом Божиим, а Он был воплощен.

Однако Павел был очень любим своей паствой, и епископам даже после соборного осуждения не удалось его сместить. В 260 г. после ожесточенной битвы императора Валериана взял в плен персидский царь Шахпур. Ситуацией воспользовались властители расположенного в сирийской пустыне царства Пальмира, завоевавшие контроль над всем римским Востоком до 272 г., когда их государство было разгромлено Аурелианом.

Пальмирское правительство очень ценило Павла и даже назначило его на высокую гражданскую должность. После возвращения Аурелиана епископы подали петицию императору-язычнику, принявшему решение в пользу Церкви. В решении императора говорилось, что юридические права на церковное здание должны принадлежать тому, кто поддерживает письменные отношения с епископами в Италии и Риме. Павел Самосатский был смещен. Это первый случай, когда церковный диспут был решен при помощи светской власти. Тернистая проблема церковно-государственных отношений начала вырисовываться как сложный фактор во внутренних вероучительных спорах Церкви.

Настоящим основателем антиохийской школы считается Лукиан, пресвитер Антиохийский . Он был великим ученым экзегетом и исправил греческий текст Септуагинты, сверив его с еврейским оригиналом. В отличие от оригеновского аллегоризма его методом был буквализм.

Однако и у него были некоторые спорные высказывания, в частности, те, которые легли в основу арианства: "Было время, когда Сына не было" - или: "Сын был сотворен". Говоря это, Лукиан имел в виду цитаты из Писания: "Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони" и "Образ Бога невидимого, рожденного прежде всякой твари" (Притч.8:22-23; Кол.1:15).

Учениками Лукиана были Арий и многие из его единомышленников. Таким образом его можно в каком-то смысле назвать основоположником арианства, которое в зародыше уже существовало в адопционистских тенденциях Павла Самосатского. Однако сам Лукиан был весьма уважаем при жизни, никто его в ереси не обвинял, он умер мучеником и числится в наших святцах.

Антиохийцы следовали Аристотелю . Они не только не отвергали научного знания, но и (по свидетельству Епифания) «с утра до вечера сидели над занятиями, стараясь излагать представление о Боге при помощи геометрических фигур». В христологических вопросах антиохийские богословы подчёркивали человеческую сторону Христа, а александрийцы - божественную. Крупнейшие представители - Кирилл Иерусалимский , Диодор Тарсийский , Иоанн Златоуст и Феодорит Кирский . Учениками антиохийской школы были знаменитые ересиархи Несторий и Феодор Мопсуестийский . Осуждение несторианства с подачи Кирилла Александрийского ознаменовало собой закат антиохийского богословия.

Антиохийская школа в «ЭСБЕ»

Примечания

Литература

• Дулуман Е. К. Антиохийская и Александрийская богословские школы и их влияние на христологические споры IV-VI веков. - Московская духовная академия, 1950 г.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Антиохийская школа" в других словарях:

В церковных спорах V стол. играла весьма видную роль. Эта богословская школа, основанная в Антиохии в начале IV века, получившая громкую известность, имела приверженцев не только в среде своих учеников, но и среди многих знаменитых учителей… …

Антиохийская школа - – Антиохия сирийская со времен апостольских защищала христианство и выдвинула целый ряд ученых и писателей. Первоначально А. ш. существовала, как простое училище, основана она пресв. Лукианом. Затем в ней воспитывались борцы с ересями (с… … Полный православный богословский энциклопедический словарь

Антиохийская школа - ♦ (ENG Antioch, school of) теологическое направление, получившее развитие в Антиохии в первые века христианства и отдающее предпочтение скорее буквальному, чем аллегорическому, прочтению текста Писания и всецело человеческой природе Иисуса… … Вестминстерский словарь теологических терминов

АНТИОХИЙСКАЯ ШКОЛА - см. Богословские школы древней Церкви … Православная энциклопедия

АНТИОХИЙСКАЯ ШКОЛА ЭКЗЕГЕЗЫ - возникла в Сирии в кон. 3 в. Основателем ее считается сщмч. *Лукиан, хотя он имел предшественников, о к–рых почти не сохранилось сведений. Область, где возникла школа, географически примыкала к местам свящ. событий, поэтому комментаторы А. ш.… … Библиологический словарь

- … Википедия

Греческий Православный Патриархат Антиохии и всего Востока بطريركية أنطاكية وسائر المشرق للروم الأرثوذك Πατριαρχεῖον Ἀντιοχείας, Patriarcheîon Antiocheías … Википедия

- … Википедия

Ветвь ранней патристики, которая вместо следования букве новозаветных писаний (на чём настаивала Антиохийская школа) развивала аллегорический метод истолкования Библии. Например, слова Иисуса о том, что легче верблюду пройти в игольное ушко, чем… … Википедия

Когда вместе с силою и самостоятельностью древнегреческих государств стала приходить в упадок греческая литература, средоточием литературной и научной деятельности сделался под покровительством и при содействии Птоломеев город Александрия в… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Книги

• Антиохийская школа в истории христианской мысли , В. Я. Саврей , В настоящем учебном пособии представлен курс лекций, прочитанных автором на философском и историческом факультетах МГУ им.М.В.Ломоносова в 2008-2009 гг. и отражающих путь развития… Категория: Учебники для ВУЗов Издатель: Издательство МГУ , Производитель:

Учителя в апостольский век

Начнем с апостольской общины во главе с Иисусом Христом. Эта община была первой новозаветной школой, в которой ученики усваивали Божественное Откровение из уст Самого воплотившегося Бога Слова. Именно в усвоении этого опыта и состояло прежде всего ученичество апостолов Христовых. Ученики называли Иисуса "учителем" (didaskalos) и "господом" (kyrios), и Христос принимал это как должное: "Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно делаете, ибо Я точно то" (Ин. 13:13). Задачу учеников Он определял прежде всего как подражание Ему. Умыв ноги ученикам на Тайной вечери, Христос сказал им: "Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтоб и вы делали то же, что Я" (Ин. 13:14-15). Преемство учения, переходящего из поколения в поколение, было неотъемлемой чертой всякой духовной школы. Иисус Христос как учитель был преемником ветхозаветных пророков и Иоанна Крестителя; преемниками Иисуса стали апостолы и первые поколения христианских "дидаскалов"-учителей, о которых упоминается уже в посланиях апостола Павла: «И Он поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями» (Ефес. 4:11) . В задачу этих дидаскалов входило прежде всего научение вере оглашенных и новокрещеных; наряду с пастырями дидаскалы занимались евангелизацией и катехизацией членов молодых христианских общин

«Дидаскал, - пишет протопресвитер Николай Афанасьев, - обучал Церковь через раскрытие истин веры, содержащихся в Предании и в Писании. Если не все, то по большей своей части дидаскалы – ученые богословы древней Церкви, представители богословской науки, которая служит Церкви... В противоположность языческим школам они открывали свои школы, где не только обучались оглашенные, но и верные, желающие познать Слово Божие» . Об этих школах, продолживших традицию, восходящую к Иисусу Христу и Его апостолам, и пойдет речь.

Проповедь апостолов и их преемников стала почвой, на которой сформировались все духовные школы христианского Востока.Опыт апологетов показывал, как трудно было донести истины Откровения, научить опыту жизни во Христе античное общество. Эта задача была блестяще выполнена катехизическими школами древнего мира. Нет оснований полагать, что возникновение огласительных училищ произошло внезапно. Оглашение являлось неотъемлемой частью духовной и литургической жизни Церкви. Так, например, община римских христиан, судя по археологическим и нарративным данным, имела обширный институт катехуменов, которые окормлялись епископами, пресвитерами и дидаскалами. Во II веке в Риме уже действовала христианская богословская школа под руководством святого Иустина Философа.

Александрийская катехизическая школа в первые века христианства

С конца второго века внутри церкви начинает делаться заметным стремление к научной религии и теологической науке. Оно сказывалось сильнее всего в городе науки, Александрии, где христианство приняло наследие Филона и где, по всей вероятности, до конца второго века и не было строгой формулировки христиан на исключительных основаниях. И александрийская церковь, и александрийская христианская школа попадают одновременно под освещение истории (приблизительно в 180 году); в этой школе преподавалась вся греческая наука, которую употребляли в служении Евангелию и церкви. Школу в смысле собрания учеников вокруг авторитетного учителя следует отличать от другого употребления слова «школа», принятого в исторической литературе. Так, Александрийской школой чаще называют определенную богословскую традицию, сформировавшуюся в Александрии и отличавшуюся от другой традиции, Антиохийской. Происходит усвоение церковной мыслью, а соответственно, и воцерковление отдельных элементов античного мировоззрения, чему мы обязаны в указанное время преимущественно знаменитым «дидаскалам» Александрийской катехизической школы – Клименту Александрийскому и Оригену. Взгляды александрийских теологов 2 – 3 веков основывались в первую очередь на соответствующих представлениях эллинистического писателя и философа Филона Александрийского и ранних христиан; кроме того эти воззрения параллельно встречались у мыслителей того же периода – неоплатоников.

Трудно представить в высшей степени важное историческое значение той работы, которая совершалась в александрийской школе: вся организация богословского обучения в древности восходит к александрийскому образцу; школы в Кесарии, Антиохии, Эдессе, Низибии – дочери александрийской школы. Чем была платоновская Академия для философии, тем же была высшая школа в Александрии для христианской науки. Александрийцы участвовали в становлении христианского богословия, вырабатывая отношение христианства к античной культуре, критикуя ее и одновременно многое из нее заимствуя. Их деятельность, в свою очередь, привлекала к христианам все больше образованных людей, которые переставали видеть в христианстве только зловредное суеверие, каким оно казалось писателям начала II века (например, Тациту).

Первым учителем Александрийской огласительной школы был, по всей вероятности, Пантен. Он был мирянином из обратившихся стоиков, родом из Сицилии. Как уверяет Евсевий («Церковная история», V, 10), занятие философскими науками в школе было заведено уже при Пантене, приобретшем известность во времена императора Коммода. Изучение эллинистической философии было внесено в расписание школы с тем, чтобы иметь возможность дать ответ еретикам на их возражения. Изучение философии с самого начала играло роль вспомогательную – апологетическую. Большинство современных исследователей придерживается того мнения, что ни при Пантене, ни при Клименте катехизическая школа не находилась под прямым церковным контролем, а только при Оригене или после него глава школы попал под прямое покровительство александрийского папы.

Тит Флавий Климент, преемник Пантена, вероятно был афинянином, из семьи язычников. Хорошо начитанный в греческой литературе и прекрасно разбираясь во всех существовавших тогда философских системах, он не нашел во всем этом ничего, что могло бы дать постоянное удовлетворение. Уже взрослым он воспринял христианство и в дальних странствиях на Запад и Восток искал самых мудрых учителей. Приехав в Александрию около 180 года по Р. Х., он стал учеником Пантена. Плененный личностью своего учителя, которого он привык называть «блаженный пресвитер», Климент стал пресвитером в александрийской церкви, помощником Пантена, а около 190 года – его преемником. Климент продолжал трудиться в Александрии. Большую часть своей жизни Климент провел в Александрии, без преувеличения, самом замечательном городе Римской Империи его времени. Во времена Климента это был мегаполис, население которого, вероятно, достигало миллиона жителей самой различной национальности. Он обращал язычников и просвещал христиан до тех пор, пока гонение при императоре Септимии Севере в 202 году не вынудило его бежать, чтобы никогда не вернуться. В 211 году мы вновь встречаемся с Климентом, участвующим в переписке епископов Кесарии Каппадокийской и Антиохии. Примерно через пять лет христиане оплакивали его кончину (Евсевий Кесарийский, 6. 14, 18 – 19). Возглавляя катехизическую школу, Климент наложил на нее свой отпечаток, стараясь объединить библейское и эллинистическое мировоззрение своей глубокой и изысканной мыслью. Это был век гностицизма, и Климент соглашался с гностиками в том, чтобы держаться «гнозиса» – то есть, чтобы религиозное знание или просвещение были главным средством совершенствования христиан. Однако для него «гнозис» предполагал предание Церкви. Будучи убежденным в исторической миссии христианства как мировой религии единого Бога, адресованной всему «человеческому роду» (Strom. VI 159, 9) , Климент всю свою жизнь посвятил тому, что можно назвать «духовным монашеством». Его восприятие христианства в персональной и не догматичной форме, как и принадлежность к кругу людей, которые могут быть названы «культурной богемой» Александрии, в высшей степени способствовало осуществлению этой задачи.

Сначала Ориген занимался исследованием Священного Писания, но затем ввиду притока образованных людей поставил дело шире и ввел обучение светским наукам, которые обыкновенно преподавались в высших языческих училищах. Отличительными признаками направления в богословии этой школы были: широко применяемый в толковании Священного Писания аллегорический метод; стремление раскрыть философскую сторону христианского учения и представить его в виде всеобъемлющей системы. На богословие александрийцев оказывала влияние философия Платона (427–347 гг. до Р. Х.) и неоплатоников (в особенности Плотина – 205–270 гг.). В представлении александрийцев истинное бытие принадлежит только духовному миру. Александрийское направление христианского богословия имело таких выдающихся представителей – Климента, Оригена, св. Афанасия, «великих Каппадокийцев» свв. Василия и двух Григориев (Богослова и Нисского), Кирилла Александрийского. В то же время это направление при одностороннем развитии было доведено до уклонения от чистоты Православия. С Александрийским направлением, помимо ошибок Оригена, связывается происхождение монофизитства.

Наиболее мощный гений раннего христианства, чьи труды питали духовность и экзегезу как на Востоке, так и на Западе. Но его философские гипотезы, систематизированные не слишком разборчивыми учениками, потребовали болезненной работы по различению духов со стороны Церкви. Ориген (185 – 254) является наиболее влиятельным богословом восточной Церкви, отцом богословской науки, творцом церковной догматики, основателем библейской филологии. «Ориген, – говорит проф. прот. П. Гнедич, – был одним из немногих древнехристианских писателей, оказавших такое большое влияние на развитие христианского богословия и вокруг имени которого возникло столько споров». Ориген первый из церковных писателей, о жизни которого сохранилось достаточно сведений. О жизни и деятельности Оригена сохранились многие подробные сведения у Евсевия в VI кн. Церковной Истории; но это, в сущности, незначительные фрагменты от «Апологии Оригена», составленной в начале IV в. пред мученическою смертью пресвитером Памфилом и Евсевием. Некоторые воспоминания в этих фрагментах представляют немногие сохранившиеся письма самого Оригена. Ориген оказал немалые услуги Церкви в области богословской науки. Этим объясняется его продолжительное влияние на Востоке. Великие отцы, можно сказать, воспитались на Оригене. К его сочинениям они относились с уважением. Даже противники его пользовались заимствованными у него аргументами и положениями и большей частью зависели от него. И в последующее время, несмотря на старание Юстиниана, Оригена не забывали. Ориген и выразившаяся через него Александрийская богословская школа неповинны в прямом порождении арианства в той мере, как Лукиан и Антиохийская школа.

Итак, несколько поколений дидаскалов III – IV вв. (Пантен, Климент, Ориген, др.) заложили основы Александрийской школы богословствования. Остальные представители этой традиции в сущности повторяют их разработки. Среди них были и местные архиереи: Иракла (247), Дионисий (264), сщмч. Петр. Преподаватели в «дидаскалии» назначались по благословению Александрийского епископа. Вместе с тем училище, где преподавали александрийские дидаскалы, не всегда являлось официальным церковным учебным заведением. В Александрии слишком сильна была традиция свободного, частного преподавания философии, в том числе и христианского направления, чтобы могла оформиться целостная (непротиворечивая) система христианского образования. Частным проявлением этого было то, что сама школа дидаскалов в Александрии не превратилась в учебное заведение с четкой организацией и установившейся программой. Естественно, это не могло не сказаться позже на развитии богословских дискуссий, межконфессиональных споров и еретических течений в александрийском богословствовании.

Антиохийская богословская школа

Важная роль в богословских спорах эпохи Вселенских Соборов принадлежала «Антиохийской школе». Одним из основателей ее был обратившийся к христианству софист Малхион, противник известного епископа Павла Самосатского. Между 260 и 265 гг. в Антиохии появился известный христианский богослов и писатель сщмч. Лукиан из Самосаты, также участвовавший в формировании Антиохийской школы. В IVв. основателями особого направления в антиохийском богословии стали Диодор Тарский и его ученик Феодор Мопсуестийский.

Крупнейшие центры сирийской христианской образованности – знаменитые академии Эдессы и Нисибина – возникли, подобно эллинистическим школам, на почве небольших катехизических школ при христианских храмах. Согласно сирийским источникам, в этих приходских школах обучались только мальчики. Обучение начиналось с освоения основ грамоты по Псалтири и заучивания псалмов наизусть; так, основатель Нисибийской академии мар Нарсай поступил в школу города Айн Дулба в возрасте семи лет; благодаря своим незаурядным способностям, он уже через девять месяцев "отвечал всего Давида", т. е. выучил наизусть всю Псалтирь. Дальнейшее начальное образование включало в себя изучение Ветхого и Нового Заветов, а также библейских толкований Феодора Мопсуестийского. В систему этого начального образования входило, кроме того, заучивание наизусть важнейших богослужебных песнопений и некоторый опыт в гомилетике.

Антиохийский богословский центр (или “школа”), как находящийся на почве сиро-семитической, заявил себя симпатиями и к буквальному толкованию Библии, и к аристотелевскому рационализму как философскому методу. Динамическое антитринитарство Павла Самосатского (III в.) достаточно характерно для антиохийской почвы, как характерно для семитического гения и более позднее средневековое увлечение Аристотелем в арабской схоластике (Аверроэс). Но сама Антиохия, как столица округа, была в то же время и университетским центром эллинизма. Сочетание этого яда гностицизма с антитринитарным ядом иудаизма был серьезным препятствием именно для здешнего школьного богословия – построить здравую и ортодоксальную доктрину троичности. На этом и споткнулся достопочтенный профессор Антиохийской школы, пресвитер Лукиан. Он воспитал довольно многочисленную школу учеников, занявших впоследствии много епископских кафедр. Они гордились своим наставником и называли себя “солукианистами.” Они при начале арианского спора очутились на стороне Ария. Епископу Александру Александрийскому Лукиан представлялся ему продолжателем той ереси, которая недавно отшумела в Антиохии, т.е. продолжателем Павла Самосатского. Действительно, Лукианово неправославие было столь явно и достаточно громко, что при трех последовательно сменявших друг друга на антиохийской кафедре епископах: при Домне, Тимофее и Кирилле (ум. 302) – Лукиан был на положении отлученного от церкви. Учениками сщмч. Лукиана были Евсевий Никомедийский, Леонтий Антиохийский и др. Расцвета Антиохийская школа достигла именно в 4 в. Представителями ее были Диодор Тарсийский, свт. Иоанн Златоуст, Феодор Мопсуеcтский, блж. Феодорит Киррский.

Соответственно, следует отметить, что святоотеческие толкования III – VII веков христианства, по своему внутреннему характеру можно разделить на две группы. К первой можно отнести творения святых отцов, принадлежащих к александрийской школе, отличительной чертой которой является аллегорический метод толкования Священного Писания. Аллегорический метод толкования Библии был заимствован учителями Александрийской школы как часть античного наследия. В данных толкованиях содержится обильный материал для изучения Мессианской идеи Священного Писания Ветхого Завета. Сюда относятся творения святителей Кирилла Александрийского, Василия Великого, Афанасия Великого, Григория Нисского, Григория Богослова и др. Ко второй группе, получившей название антиохийской школы, относятся святоотеческие творения, отличающиеся реализмом, раскрывающим в Священном Писании преимущественно буквальный смысл. Поэтому они усматривают в Священном Писания Ветхого Завета гораздо меньше Мессианских пророчеств и прообразов, чем творения написанные представителями александрийской школы. К этому направлению богословской мысли можно отнести творения святителя Иоанна Златоуста, святого Ефрема Сирина, блаженного Феодорита и другие. Преподобный Ефрем.

Заключение

Еще с начала 2 века перед отцами и учителями Церкви встали две задачи: сформулировать догматические и нравственные истины христианства на языке своего времени и воспринимать элементы тогдашней греко-римской культуры для толкования церковного вероучения и Библии. Выполнению этих задач немало способствовали энциклопедические знания, которыми обладало большинство святых отцов. Будучи выдающимися представителями античной культуры 3 – 4 веков, они своим образованием значительно превосходили современных им языческих философов и писателей.

Сагарда Н. И. Лекции по патрологии. I – IV века / под общ. и науч. ред. А. Глущенко и А. Г. Дунаева. – М.: Издательский Совет РПЦ, 2004. С. 410 – 411.

Свенцицкая И. С. Раннее христианство: Страницы истории / И. С. Свенцицкая. – М.: издательство политической литературы, 1989. С. 136.

См.: Евсевий Памфил. Церковная история. - [Электронный ресурс]. - Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). М.: Электронная библиотека Данилова монастыря, 2002. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

См.: Афонасин Е.В. «Строматы» Климента Александрийского / Предисловие к книге: Климент Александрийский. Строматы. – С.-П., 2003.

Евсевий Памфил. Церковная история. - [Электронный ресурс]. - Электрон, текстовые, граф., зв. дан. и прикладная прогр. (546 Мб). М.: Электронная библиотека Данилова монастыря, 2002. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM). Карташов А. В. Вселенские Соборы. /А. В. Карташов. – М., 1994.

Илларион (Алфеев), иеромонах. Православное богословие на рубеже столетий. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, М., 1999. Глава «Духовное образование на христианском Востоке в I-VI веках».

Карташов А. В. Вселенские Соборы. /А. В. Карташов. – М., 1994.