Икона «Распятие Иисуса Христа. Крестный путь Христа. Распятие и смерть. Снятие со креста и погребение. Воскресение. Явления воскресшего Христа. Христос воскресе

РАСПЯТИЕ ХРИСТА

(Матфей, 27:33-56; Марк, 15:22-41; Лука, 23:33-49; Иоанн, 19:17-37)

(33) И, придя на место, называемое Голгофа, что значит: Лобное место, (34) дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить. (35) Распявшие же Его делили одежды Его, бросая жребий; (36) и, сидя, стерегли Его там; (37) и поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский. (38) Тогда распяты с Ним два разбойника: один по правую сторону, а другой по левую. (39) Проходящие же злословили Его, кивая головами своими (40) и говоря: Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста. (41) Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: (42) других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; (43) уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын. (44) Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его. (45) От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахвани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; (49) а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. (50) Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. (51) И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; (52) и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли (53) и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим. (54) Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину, Он был Сын Божий. (55) Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; (56) между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых.

(Мф. 27:33-56)

Распятие Иисуса Христа на кресте, имевшее место на Голгофе, описывают все четыре евангелиста - их рассказы отличаются лишь некоторыми деталями. Но прежде чем охарактеризовать живописные интерпретации этих рассказов, необходимо восстановить последовательность событий, происшедших на Голго­фе, иными словами, сопоставить эти свидетельства, поскольку в данном случае, как и при описании других эпизодов из жизни Христа, они дополняют друг друга.

1. Появление Иисуса на Голгофе (Мф. 27:33; Мк. 15:22; Лк. 23:33; Ин. 19:17).

2.Отказ Иисуса пить уксус, смешанный с желчью (Мф. 27:34; Мк. 15:23).

3.Пригвождение Иисуса к кресту между двумя разбойниками (Мф., 27:35- 38; Мк. 15:24-28; Лк. 23:33-38; Ин. 19:18).

4.Первое «слово» Иисуса с креста: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34).

5.Воины, распявшие Иисуса, делят Его одежды (Мф. 27:35; Мк.15:24; Лк. 23:34; Ин.19:23).

6.Иудеи злословят Иисуса и насмехаются над Ним (Мф. 27:39-43; Мк. 15:29-32; Лк. 23:35-37).

7.Иисус вступает в разговор с двумя разбойниками (Лк. 23:39-43).

8.СловаИисуса,обращенныек разбойникускреста(второе«слово»): «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).

9.Третья фраза,провозглашеннаяСпасителем с креста (третье«слово»): «Жено! се, сын Твой» (Ин.19:26-27).

10.Темнота опустилась на землю с трех часов пополудни (Мф. 27:45; Мк., 15:33; Лк. 23:44).

11.Вопль Иисуса, обращенный к Отцу (четвертое «слово»): «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46-47; Мк.15:34-36).

12.Пятое «слово» Иисуса с креста: «Жажду» (Ин.19:82).

13.Он пьет «винный уксус» (Мф. 27:48; Ин.19:29).

14.Шестое «слово» Иисуса с креста: «Совершилось!» (Ин.19:30).

15.Последний вопль Иисуса (седьмое «слово»): «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23:46).

16.Смерть на кресте - акт собственной воли Иисуса (Мф. 27:37; Мк.15:37; Лк. 23:46; Ин.19:30).

17.Завеса в храме разрывается надвое (Мф. 27:51; Мк.15:38; Лк. 23:45).

18.Признание римских воинов: «Воистину Он был Сын Божий» (Мф. 27:54; Мк., 15:39).

Смерть Иисуса Христа на кресте - центральный образ христианского искусства. Значение крестной казни Христа изъяснял еще Иустин Мученик в своем «Диалоге с Трифоном»: «Он (Христос. - A . M .) снизошел быть рожден­ным и распятым не потому, чтобы имел в этом нужду, но Он совершил это за род человеческий, который от Адама подпал смерти и обольщению змия, потому что каждый по своей собственной вине творил зло» (88). И далее: «(...) если это (осуществление пророчеств о Христе. - A . M .) характеризует и указы­вает Его всем, то как можем и мы не веровать в Него смело? И все, кто принял слова пророка, что это - Он, а не другой, если только они услышат, что Он был распят» (Иустин Мученик . Диалог с Трифоном, 89).

В том, как по-разному изображалось Распятие - поначалу один лишь крест, а впоследствии и фигура Христа на нем, - отразились господствовавшие в разные эпохи доктрины христианского вероучения. В искусстве Средневековья догматы христианства выражались посредством разветвленной системы символов и аллегорий (впоследствии Лютер высмеивал эту страсть во всем видеть символическое значение и все толковать аллегорически). Картины художников итальянского Возрождения, например, вмещали в себя едва ли не все элемен­ты, иллюстрирующие евангельское повествование о крестных муках Христа. В живописи Контрреформации образом, которому поклонялись, чаще был один лишь крест с распятым на нем Христом.

В течение первых веков христианства в западной живописи, следовавшей в тот период византийской традиции, избегалось изображение самого распятого Христа. В эпоху, когда христианство было запрещенной религией, Распятие изображалось символически несколькими разными способами: во-первых, по­средством изображения Агнца, стоящего рядом с крестом; во-вторых, с помощью crux invicta (триумфального креста) - креста, соединяющего в себе латинский крест с греческой монограммой Христа - наложенными друг на друга первыми двумя буквами X (хи) и Р (ро) греческого написания слова «Христос». Этот символ обрамлялся лавровым венком. Первый такой crux invicta изображен на одном из римских саркофагов, датируемым примерно 340 годом. Этот символ Страстей Господних держался вплоть до времени правления императора Феодосия (379-395).

В эпоху каролингов можно встретить уже значительное число изображений распятого на кресте Христа; мы находим их в произведениях резьбы по слоновой кости, чеканки, в иллюминированных манускриптах того времени. Тогда же начинают изображаться многие из тех персонажей, которым суждено будет стать главными действующими лицами на картинах с этим сюжетом в живописи Западной Европы последующего времени. Это в первую очередь Дева Мария, Евангелист Иоанн, Св. Жены, два разбойника, римское ополчение, центурион и воин с губкой на иссопе. Ниже подробно анализируется, как было принято изображать эти персонажи.

Своей смертью на кресте Иисус искупил первородный грех, унаследованный родом человеческим от Адама. Средневековые теологи особенно подчеркивали, что крест был сооружен из того же дерева, от которого Адам вкусил запретный плод в Раю, или, согласно другой концепции, из дерева, произросшего от семени райского дерева. Более того, Голгофа, что значит «череп» (это название дано холму, который по форме своей напоминал череп), по убеждению средневековых богословов, была именно тем местом, где покоились останки Адама. Таким образом, череп, часто фигурирующий на картинах с этим сюжетом - это не просто указание на Лобное место, а конкретная аллюзия на Адама; иногда изображаются несколько черепов (Вёнзам), и тогда намек конкретно на Адама несколько вуалируется.

Порой на картинах старых мастеров Адама можно видеть спасенным (воскре­шенным) благодаря искупительной жертве Христа на кресте. В таком случае Адам символизирует весь грешный человеческий род. Это символическое значе­ниеАдамаподтверждалосьзначениембукв,изкоторыхсостоитегоимя, символизирующее четыре стороны света: буквы эти (по-гречески) являются аббревиатурой слов Antole (Восток), Dysis (Запад), Arktos (Север), Mesembria (Юг). Иногда Адам изображается воскресшим, и тогда он собирает в чашу кровь из раны Христа (см. ниже: Св. Кровь).

Распятие на кресте в Древнем Риме было распространенной формой нака­зания, на которое обрекались рабы и самые отъявленные преступники. По мучительности своей это наказание стоит последним в ряду самых ужасных пыток. Крестная казнь была отменена императором Константином Великим в IV веке. У евреев казни посредством распятия на кресте не было.

Необходимо напомнить, что сама казнь производилась не так, как это изображали старые европейские мастера. Характеризуя изображения шествий на Голгофу (см. ШЕСТВИЕ НА ГОЛГОФУ ), мы уже отмечали, что осужден­ный на крестную казнь в действительности нес не весь крест, а только его верхнюю перекладину - patibulum , - которая уже на месте казни укреплялась тем или иным способом (об этом речь ниже) к врытому заранее на нужном месте столбу. Причем и перекладина креста, и сам столб использовались не один раз.

Из ряда известных фигур креста в изображении распятого Христа наиболь­шее распространение на Западе получили две: так называемый «тау»-крест (от названия греческой буквы Т, которую такой крест напоминает своей конфигу­рацией); другое его название - crux /64.Golgofa/64.Shestvie_na_Golgofu.htm> commissa (лат. - крест соединенный), поскольку его поперечина клалась на вершину вертикального столба, как бы соединялась с ним (Рогир ван дер Вейден, Вёнзам, неизвестный будапештский мастер), и так называемый латинский крест, у которого поперечина крепилась несколько ниже вершины столба; он называется crux immissa (лат. - крест пересеченный); именно такой крест чаще всего изображался в западноевропей­ской живописи (Мазолино, Антонелла да Мессина , ).

Альбрехт Альтдорфер. Распятие Христа (после 1520). Будапешт. Музей изобразитель­ных искусств.

Уже упоминавшийся нами не раз Св. Иустин, не упускающий ни одного случая найти в Новом Завете осуществление пророчеств Ветхого Завета, сравнивает такой крест с фигурой рога, поскольку о ней говорится у Моисея: «(33) крепость его как первородного тельца, и роги его, как роги буйвола» (Втор. 33:17). Комментируя этот текст, Св. Иустин говорит: «(...) никто не скажет и не докажет, чтобы рога единорога находились в какой-нибудь другой вещи или фигуре, кроме образа, выражающего крест» (Иустин Мученик . Диалог с Трифоном, 91). Отцы Церкви сравнивали крест также с птицею, которая летит с распростертыми крыльями, а также с плывущим или молящимся с распростертыми руками человеком и даже с мачтою и реем корабля.

Известны и другие разновидности креста, изображавшиеся художниками. Так, на протяжении многих столетий, начиная с VI века и вплоть до XIV века, обычный латинский крест превращался, особенно в XII - XIII веках, в ветви живого дерева (лат. - lingum vitae ). Согласно утверждению Бонавентуры, средневекового теолога и философа, одного из пяти величайших Учителей Церкви, это было Дерево Познания добра и зла, вновь расцветшее благодаря животворной Св. Крови Спасителя. Такой крест именовался по-латински crux floricla . Эта концепция - еще один пример выражения тесной связи, мыслив­шейся средневековыми теологами, между Грехопадением Адама и Распятием Христа.

Известна еще одна фигура креста - Y -образный крест, указывающий своими «руками» ввысь. Он встречается главным образом в немецком искусстве, поначалу - в XII веке - в книжных миниатюрах, а примерно с 1300-х годов и в монументальных Распятиях.

Хотя обычно крест делался невысоким, и в случае с Иисусом не было оснований отходить от традиции, свидетельство Иоанна: «(29) Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его» (Ин. 19:29) - доказывает, что губку нужно было довольно высоко поднять, чтобы достать до губ Христа. Именно это свидетельство побудило художников часто изображать Христа на высоком кресте ( , Хемскерк).

Ганс Мемлинг. Распятие Христа (1491). Будапешт. Музей изобразительных искусств.

На память приходит свидетельство Светония: «Опекуна, который извел ядом сироту, чтобы получить после него наследство, он распял на кресте; а когда тот стал взывать к законам, заверяя, что он - римский гражданин (по римскому праву римских граждан нельзя было распинать. - A . M . ), то Гальба, словно облегчая ему наказание, велел ради утешения и почета перенести его на другой крест, выше других и беленый» (Светоний . Жизнь двенадцати цезарей, 7 (Гальба): 8).

Выше уже отмечалось, что искусство Средневековья прошло под знаком изображения Иисуса на кресте живым и как бы сверху беседующим с предсто­ящими у креста - Его глаза открыты, нет никаких следов страданий, как будто Он утверждает победу над смертью (ср. с таким изображением Христа на кресте изображения сцены шествия на Голгофу, относящиеся к той же эпохе; см. ШЕСТВИЕ НА ГОЛГОФУ ). В эпоху Возрождения и Контрреформации Христа на кресте изображали, однако, уже мертвым. Иоанн свидетельствует: «(30) (...) И, преклонив главу, предал дух» (Ин. 19:30). Потому Христа изображают с поникшей - обычно на правое плечо - головой (в соответствии с утвердив­шимся символическим значением стороны по правую руку Христа как места праведников).

Начиная с середины XIII века Христа все чаще изображают на кресте в терновом венце. Молчание евангелистов по поводу тернового венца у Христа в момент распятия не позволяет с уверенностью утверждать ни о его наличии, ни об отсутствии. В Евангелии Никодима, однако, об этом говорится определенно: «И венец терновый на Его голову возложили» (10) (Энгельбрехтсен, Грюне­вальд ). Импульсом к такому изображению послужило обретение этой ев.релик­вии французским королем Людовиком IX в ходе VII Крестового похода на Ближний Восток (1248-1254). Изображение Христа в терновом венце имеет еще и то оправдание, что венец этот, по мысли палачей Христа, выражает то же самое, что и прибитая к кресту надпись о вине Христа, то есть подтвержде­ние - на издевательский лад - царственной природы Христа.

Средневековые теологи страстно дискутировали на тему, был ли Христос обнажен на кресте или Его распяли одетым. Евангелисты рассказывают, что солдаты разыграли Его одежды. Следовательно, на кресте он не был одетым, Он не был и полностью обнажен, как выглядели распинавшиеся преступники в Древнем Риме. Изображать Христа полностью обнаженным было не принято. С начала V века Христос изображался на кресте в одной набедренной повязке (лат. - perizonium ), что согласуется со свидетельством Евангелия Никодима (10) ( , Перуджино, Андреа дель Кастаньо). В начале следующего столетия распространение получил образ Христа на кресте в длинной тунике или колобиуме (лат. - colobium ), и эта триумфальная фигура, одежда которой скрывает все следы физического поругания, оставалась таковой почти на всех западных Распятиях вплоть до конца XII века, а порой изображалась так и позже.

В IX веке Византийская Церковь ввела более реалистическое изображение распятого Христа, на котором только набедренная повязка; Его глаза закры­ты, и из раны на груди изливается кровь. Этот образ подчеркивал человечес­кую уязвимость Христа и тем самым реальность Его воплощения. Образ умершего на кресте Христа к XI веку стал господствующим в византийском искусстве, на Западе, однако, он распространился не ранее XIII века - несколько исключений можно отметить лишь в памятниках, созданных под влиянием византийского искусства (например, мозаика Церкви Сан Марко в Венеции).

В XIII веке в Италии нашла выражение еще более натуралистическая концепция распятого Христа. Она была создана под влиянием проповедей Св. Франциска Ассизского. Согласно этой концепции, Христос уже не был безучастен к физическим страданиям. Таким - страдающим - он предстает на «Распятии» (1260) Чимабуе в Верхней церкви в Ассизи. Этот образ страждущего Христа становится доминирующим во всем западном искусстве: Христос пред­стает жертвой, Его агония есть искупительная плата за грех человечества. «Изенхеймский алтарь» Грюневальда демонстрирует крайнюю степень физичес­кого страдания Христа (Грюневальд).

Маттиас Грюневальд, Изенхеймский алтарь (1513-1515). Кольмар. Музей Унтерлинден.

Кровь Христа, излившаяся из Его ран на крест, обладает, согласно христи­анской доктрине, искупительной силой. Потому обычным было изображать ее обильно льющейся. Она может течь на череп (Адама), лежащий у основания креста. Череп иногда изображается перевернутым, и тогда Св. Кровь собирается в нем как в чаше. Иногда кровь в чашу собирает, как уже отмечалось выше, воскресший Адам, но чаще это делают парящие у креста Ангелы. Усиление этого образа в живописи Возрождения шло параллельно с все большим распространением культа Св. Крови. Кровь Спасителя, как считали средневеко­вые теологи, - реальное вещество, одной капли которого было бы достаточно для спасения мира, а она лилась, утверждал Бернард Клервоский, в преизбыт­ке. Фома Аквинский выразил ту же мысль Бернарда Клервоского в одном из своих гимнов (об упоминаемом им символе пеликана см. ниже):

Pie Pelicane, Jesu domine,

Me immundum munda Tuo sanguine,

Cuiusn und Stilla Salvum facere

Totum mundum quit ab omni scclere.

Верный Пеликан, Христос, Боже мой,

Мя нечистого от грехов омой

Кровию честною, коей мало.сти

Дабы целый мир спасти.

(Пер. с лат. Д.Сильвестрова)

Ещеодно яркое свидетельство распространенностикульта Св. Крови- монолог Фауста в «Трагической истории доктора Фауста» К. Марло:

Смотри, смотри!

Вот кровь Христа по небесам струится.

Одной лишь каплей был бы я спасен. Христос!

Не рвите грудь за то, что звал Христа!

Я воззову к Нему! Пощады, Люцифер!

Где кровь Христа? Исчезла.

(Пер. с англ. Е.Бируковой)

На картинах старых мастеров часто можно видеть Ангелов,парящих над Распятием и собирающих в кубки обильно льющуюся из ран Кровь Христа.

В композиционном плане фигура Распятия побуждала художников к такой трактовке темы, при которой господствовало симметричное расположение персонажей и отдельных эпизодов в этой сцене. Особенно это характерно для памятников средневекового искусства (Неизвестный мастер Пэхльского алтаря ; Неизвестный чешский мастер ).

Неизвестный мастер. Распятый Христос между Марией и Иоанном Евангелистом (с Иоанном Крестителем и Св. Варварой на боковых створках) (Пэхльский алтарь) (ок. 1400). Мюнхен. Баварский национальный музей.

Неизвестный чешский мастер. Распятый Христос между Марией и Иоанном Еванге­листом; (1413). Брно. Библиотека Св. Иакова (миниатюра из Оломоуцкого служебника).

Когда же Распятие превращается в многофигур­ную композицию, как это было в живописи Возрождения, то становится традиционным по правую руку Христа (левая от зрителя сторона картины) помещать праведников, а по левую - грешников (ср. с таким же расположе­нием персонажей на картине Страшного Суда; см. СТРАШНЫЙ СУД ). Именно так по сторонам Христа устанавливаются кресты с разбойниками - раскаяв­шимся и нераскаявшимся (подробнее о них см. ниже), стоят аллегорические фигуры Церкви (по правую руку Христа) и Синагоги (по левую руку); по «хорошую» сторону от Христа стоят Дева Мария и другие Св. Жены и так далее (о символическом значении фигур Девы Марии и Св. Иоанна и их местополо­жении у креста см. ниже).

О двух разбойниках, распятых вместе с Христом, с большими или меньши­ми подробностями говорят все четыре евангелиста. Их имена Гестас и Дисмас - сообщаются в апокрифическом Евангелии Никодима (9). «Золотая легенда», источник, из которого скорее, нежели из Евангелия Никодима, западные художники черпали сведения для своих живописных трактовок христианских сюжетов, дает для злонравного (нераскаявшегося) разбойника несколько иной, хотя и близкий никодимовскому, вариант имени - Гесмас (Gesmas ) (в греческих и русских источниках имеются еще и другие варианты имен разбойников). Один из разбойников - Дисмас - по свидетельству Луки (и только Луки, который особенно подчеркивал все, что касалось раскаяния грешников), раскаялся. Уже первые христиане задавались вопросом, что заставило его в момент предельного унижения Христа, когда все от Него отвернулись, признать в Нем Спасителя? «Какою силою вразумлен ты, разбойник? Кто научил тебя поклоняться презираемому и вместе с тобою Распятому?» - вопрошал Кирилл Иерусалимский (13-е огласительное слово, 31). «От какого наставления родилась сия вера? Какое учение произвело ее? Какой проповедник возбудил оную в сердце?» - задавался вопросами Св. Лев. «У него (разбойника. - A . M .) оставались только сердце и уста свободны; и он принес Богу в дар все, что имел: сердцем уверовал в правду, а устами исповедовал во спасение».

Существует предание, что это именно он спас жизнь Деве Марии и Младенцу Иисусу, когда Св. Семейство бежало в Египет и по дороге встретило разбойников.

Те художники, которые брали за основу рассказ Луки, стремились как можно ярче передать различие в душевном состоянии разбойников: раскаявшегося непременно изображали с «хорошей» стороны от Христа (по Его правую руку), на его лице умиротворение (ГауденциоФеррари );

Гауденцио Феррари. Распятие Христа. (1515). Варалло Сезия (Верчелли).

Церковь Санта Мария делла Грацие.

нераскаявшийся всегда по левую руку Спасителя, и его лицо обезображено мукой физического страдания, его может терзать дьявол ( , ).

Конрад фон Сест. Распятие Христа (1404 или 1414). Бад-Вильдунген. Приходская церковь

Робер Кампен. Злой разбойник на кресте (1430-1432).

Франкфурт-на-Майне. Штеделевский институт

В искусстве Раннего итальянского Возрождения разбойники изобража­лись, как и Христос, пригвожденными к своим крестам. При этой одинаковой форме казни Христос выделяется, во-первых, своим центральным положени­ем, во-вторых, тем, что Его крест было принято изображать большим по размеру. Но дабы сделать еще более наглядным отличие разбойников от Христа, поздние мастера стали изображать разбойников не прибитыми гвоз­дями к их крестам, а привязанными (Мантенья, , , , Энгельбрехтсен, ).

Более того, разбойников порой изображали не на крестах, а на каком-нибудь засохшем стволе дерева (Антонелло да Мессина , Хемскерк).

Антонеллода Мессина. Распятие. (Ок. 1475 - 1476). Антверпен. Музей изящныхискусств .

Иногда мы видим их с завязанными глазами (Ван Эйк). Этим они тоже противопоставлялись Христу, отвергшему все предложения облегчения Его страданий на кресте.

Рассказ Иоанна о том, что пришли воины и, чтобы ускорить смерть осужденных, перебили им ноги, также находит выражение в живописи. ().

Порденоне. Распятие Христа. (1520 – 1522). Кремона. Кафедральный собор.

.

Такова была практика в Древнем Риме; называлось это crurifragium ; Иисус избежал этой участи, поскольку к этому моменту Он уже испустил дух), нашел отражение в живописи ( , , ). Мы видим разбойников с ранами на ногах. Особенно часто этот эпизод изображался в немецком искусстве ( ).

Антон Вёнзам. Распятие Христа (1500-1541). Будапешт. Музей изобразительных искусств .

Имена разбойников (по Евангелию Никодима) порой можно видеть напи­санными на их крестах. Нередко старые мастера, особенно художники Раннего Возрождения, изображали Ангелов и демонов, которые уносят души соответ­ственно раскаявшегося и нераскаявшегося разбойников. Душа, согласно старин­ному поверью, отлетает от умершего через рот.

Дева Мария и любимый ученик Христа Иоанн, стоящие в скорбных позах у креста, - излюбленный сюжет западной живописи. Основанием для него является свидетельство Иоанна: «(25) При кресте стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. (26) Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. (27) Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:25-27).

На разработку художниками темы скорбящей у креста Девы Марии большое влияние оказал католический гимн « Stabat Mater ». Яркое воплощение в живо­писи получила первая из двадцати его трехстрочных строф:

Stabat Mater dolorosa

Juxta crucem lacrimosa,

Quapendebatfilius.

«Скорбная, в слезах, стояла Мать возле креста, на котором был распят ее Сын»; приведём эту строфу в стихотворном переводе С. Шевырева:

Мать у крестного распятья

К сыну горькие объятья

Простирала - час настал...

Образ, созданный С. Шевыревым, требует комментария с точки зрения христианской иконографии: Дева Мария никогда не изображалась у креста простирающей объятия к Сыну. Традиционная поза Скорбящей Марии (Mater dolorosa ) - левой рукой поддерживать голову, а правой - локоть левой руки. Мария не проливает слез: кто может плакать, тот еще не проникнут силою всей скорби, на какую способно сердце человеческое.

В произведениях художников Средневековья Дева Мария может изображаться у Распятия с семью мечами, пронзающими ее сердце, что символизирует пророче­ство Симеона (см. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ МЛАДЕНЦА ИИСУСА В ХРАМЕ ).

Дева Мария и Иоанн, когда они изображаются только вдвоем у креста, находятся близко к Распятию. Это оправдывается тем, что Христос, согласно свидетельству Иоанна, обращался к ним с креста (Неизвестный художник (Пэхльский алтарь) ; ). Нет ничего удивительного в присутствии у Распятия Богоматери и любимого ученика - они занимают здесь то место, которое соответствует их месту в Евангелии. Но утонченные натуры Средневековья находили тайну даже в этой естественной композиции. В глазах теологов Дева Мария всегда симво­лизировала Церковь, причем во всех обстоятельствах своей жизни, но особенно в тот момент, когда она стояла у креста. При Распятии все мужи, не исключая Петра, потеряли свою веру; верной осталась только Дева Мария. Вся Церковь, утверждает Яков Воррагинский, нашла прибежище в ее сердце. (Указывалось также, что Мария не принесла миро к гробу, поскольку Она одна не потеряла надежду на воскресение Христа; в те дни Она одна была Церковью.) Эмиль Маль обратил внимание еще на одну известную в Средневековье параллель: Мария как Церковь стоит по правую руку распятого Христа, таким образом, Она, считавшаяся второй Евой, стоит справа от Христа, считавшегося вторым Адамом; « Eva », напоминает Э. Маль, измененное Архангелом Благовещения в « Ave » (« Ave Maria ...»; см. БЛАГОВЕЩЕНИЕ ), - одно из множества доказа­тельств этой параллели (M â le , É. The Gothic Image , p . 191).

Что же касается Св. Иоанна, то он - это может показаться неожиданным - олицетворял Синагогу. Действительно, в Евангелиях Иоанн, правда только один раз, символизирует Синагогу. Этого, однако, оказалось достаточным, чтобы поместить Иоанна слева от креста. Отцы Церкви дают следующее объяснение такой персонификации. В своем Евангелии Иоанн рассказывает о том, как он утром дня воскресения отправился вместе с Петром к гробу. «Они побежали оба вместе; но другой ученик (то есть Иоанн. - A . M .) бежал скорее Петра и пришел ко гробу первый» (Ин. 20:4). Но затем Иоанн пропустил Петра, чтобы тот первым вошел в гробницу. Что может означать этот факт, задает риторичес­кий вопрос Григорий Великий в своей 22-й гомилии на Евангелие от Иоанна, как не то, что Иоанн (то есть Синагога) уступает место Петру (то есть Церкви). Такое толкование объясняет место Иоанна у креста по левую руку от Христа и его противопоставление Деве Марии.

Две приводимые нами в качестве примера такой композиции картины неизвестных мастеров эпохи интернациональной готики заслуживают более детальной характеристики. Уравновешенное симметрично-ритмическое построе­ние картины Пэхльского алтаря, спокойствие углубившихся в себя персонажей способствуют созданию у зрителя единого созерцательного настроения. Обна­женная фигура Христа - самое светлое пятно на картине, фигуры на створ­ках - Иоанна Крестителя и Варвары с их традиционными атрибутами - Агнцем (у Иоанна) и башней (у Варвары) - наиболее темные. Самые яркие краски - дополняющие друг друга синий и красный цвета плащей Марии и Иоанна Евангелиста. Иоанн стоит ближе к кресту, чем Мария, но тело его слегка отклоняется от креста; Мария же, наоборот, слегка наклоняется к кресту, таким образом верхние части их тел оказываются параллельными. Связь между образами Марии и Христа обозначена очень интересно и тонко: Мария поднимает концы своего головного платка, чтобы собрать в него Св. Кровь из раны на груди Христа. Сходство тканей - платка Марии и набедренной повязки Христа - создает дополнительную тонкую взаимосвязь между этими двумя образами.

На миниатюре неизвестного чешского мастера из Оломоуцкого служебника все элементы изображения подчинены пристрастию художника к декоративно­сти: ребра Христа образуют правильный геометрический рисунок, стилизован­ный терновый венец напоминает скорее головное украшение, чем инструмент Страстей. Капли сочащейся из ран Христа крови, упавшие на головной платок Девы Марии, красиво «рифмуются» с Ее вишнево-красными губами. Стоящие у креста фигуры стройны, изящны и, в соответствии со стилем эпохи, закутаны в необыкновенно просторные одежды, чрезвычайно богато задрапированные. Смыслу этой сцены, однако, никак не соответствует образ жизнерадостной, изображенной почти в танцевальной позе Марии. Отвлеченному символическо­му образу Христа в терновом венце больше соответствует язык этих до крайности стилизованных форм, однако и здесь самоцельной игрой выглядит такой, например, мотив, как конец набедренной повязки, как он изображен - в высшей степени декоративно - и на распятой фигуре Христа, и на краю саркофага в медальоне (Христос–Страстотерпец) под основным сюжетом.

Когда утвердился обычай изображать Христа на кресте уже умершим, то и скорбь Марии приобрела более экспрессивный характер: буквальный смысл слов Иоанна: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его...» - игнорируется, и художники начинают чаще изображать Марию теряющей сознание и падающей в обморок (Хемскерк, Фуке, , , Неизвестный мастер Дунайской школы ).

Неизвестный мастер Дунайской школы из мастерской Йорга Брея Старшего.

Распятие Христа (после 1502). Эстергом. Христианский музей.

Однако для такой трактовки, строго говоря, не находится оснований в Библии - это результат работы средневековых богословов, для которых было естественным считать, что Дева Мария терзалась страданиями Иисуса до потери чувств. Переход от изображения прямо стоящей Богоматери к изображению Ее падающей в обморок происходил постепенно: в самых ранних образцах такой интерпретации Она еще стоит, хотя Св. Жены поддержи­вают Ее ().

Дуччо. Распятие. Оборотная сторона «Маэста». (1308 - 1311). Сиена. Музей собора.

В живописи XV века Мария изображается уже опускающейся на землю без чувств.

Что касается Св. Жен, сопровождающих Деву Марию, то о них повествуется во всех четырех Евангелиях: Иоанн говорит о присутствии при распятии Марии Клеоповой и Марии Магдалины (Ин.19:25); Матфей и Марк сообщают о Марии как о матери Иакова Меньшего и Иосии (Мф. 27:56; Мк. 15:40). В изобразительном искусстве популярным был «мотив» «Три Марии у креста» (Энгельбрехтсен). В тех случаях, когда изображены четыре женщины, можно быть уверенным, что художник опирался на изложение этого эпизода у Марка, упоминающего о женщинах, среди которых была, кроме уже названных Марий, Саломия, мать Апостолов Иакова и Иоанна. Идентифицировать их, кроме Марии Богоматери и Марии Магдалины, бывает непросто.

Что касается Марии Магдалины, то узнать ее можно, во-первых, по ее атрибуту, традиционно изображаемому и в сцене Распятия, - кувшину или вазе, в которых она носила миро (брауншвейгский монограммист (?)), во-вторых, по характерной ее позе у креста: в экстатическом порыве она падает на колени и обнимает крест ( , ; известны, правда, примеры изображения в такой позе также Девы Марии), целует кровоточащие раны Христа или отирает их своими длинными распущенными волосами, доказывая тем самым, что эпизод в доме Симона Фарисея (см. ХРИСТОС В ВИФАНИИ ) явился прообразом сцены у креста. Иногда ее изображают ртом собира­ющей капли крови Иисуса - символ Евхаристии. Тридентский Собор осудил такого рода изображения, а также непомерно разросшееся число персонажей, изображавшихся к тому времени в сцене Распятия.

Других близких Христу людей, в том числе Его учеников, при Распятии не было, и, естественно, они и не изображались в живописи. И если евангелисты их просто не упоминают среди свидетелей распятия Христа, что, строго говоря, еще не доказывает, что их не было, то Иустин Мученик (Диалог с Трифоном, 106) прямо говорит об их отсутствии. У Петра, правда, был свой «крест» - он каялся в своем отречении и плакал в уединении. Он, уже трижды узнанный как ученик Христа, не мог явиться на глаза Его врагов, не подвергая себя смертельной опасности. Иосиф Аримафейский и Никодим - тайные почитате­ли Христа члены Синедриона - обнаружат свою веру позже, когда придут просить у Пилата снять тело Христа и предать его погребению по иудейскому обычаю.

Множество легенд и домыслов существует относительно того участника сцены, который пронзает копьем тело Иисуса. Иоанн единственный из еванге­листов, кто упоминает об этом эпизоде, однако имени этого человека не называет; он говорит лишь, что это воин. Делались попытки идентифицировать его с сотником (центурионом), о котором повествуют Матфей: «Сотник же и те, которые с ним, стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину, Он был Сын Божий» (Мф. 27:54) и Марк: «Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк. 15:39). Художники, придерживавшиеся этой идентификации, порой наделяли воина свитком, на котором слова, приводимые Матфеем, написаны по-латински: « Vere filius Dei erat iste » (Конрад фон Сест ). Следует, однако, признать, что отождествление сотника с воином, пронзившим Христа на кресте копьем, неправомочно, поскольку центурион засвидетельствовал божественность Иису­са после землетрясения.

В апокрифическом Евангелии Никодима говорится (10), а затем в «Золотой легенде» повторяется, что имя воина, пронзившего Христа копьем, было Лонгин. Он был слепым и, согласно «Золотой легенде», излечился от своей слепоты чудесным образом - кровью, вытекшей из нанесенной им Христу раны. Впоследствии, согласно преданию, он крестился и принял мученическую смерть.

Как правило, он изображается с «хорошей» стороны от Христа (Хемскерк, ). Художники по-разному давали понять зрителю, что Лонгин слеп: копье, которое он стремится вонзить в тело Христа, может направлять рядом стоящий воин (Хемскерк, , , ), либо Лонгин специально указывает пальцем на свои глаза, обращаясь к Христу и как бы говоря: «Излечи меня, если Ты Сын Божий!» (Неизвестный художник Дунай­ской школы из мастерской Йорга Брея Старшего).

Помимо копья, атрибутом Лонгина является дароносица, в которую, как об этом повествует легенда (в Евангелии об этом ничего не говорится), он собрал капли Св. Крови Христа.

Толкование символического значения раны, нанесенной Христу Лонгином, и излившейся из нее крови и воды восходит к Августину: Св. Кровь и вода - это символы Св. Таинств - Евхаристии и Крещения; и как Ева была сотворена из ребра, изъятого у Адама, так и два главных христианских Таинства излились из пронзенного копьем ребра Христа, этого Нового Адама. Таким образом, Церковь, эта Невеста Господа, произошла из раны в ребре Христа. Согласно христианскому догмату, рана была нанесена Христу с правой («хорошей») стороны или, по Августину, на стороне «вечной жизни». К началу XVII века эта символика стала забываться, и с тех пор рану изображали как справа, так и слева.

Нередко на картинах старых мастеров можно видеть изображение двух струй, изливающихся из раны Христа, - крови и воды (). Копье является одним из инструментов Страстей Господних.

Противоречие в указании того, что именно дали пить Иисусу, когда привели Его на Глгофу, - уксус с желчью (Матфей) или вино со смирною (Марк) - по-видимому, лишь кажущееся: если сопоставить рассказы всех четырех еванге­листов, то окажется, что Иисусу пить было предложено дважды, и первый раз это было дурманящее (наркотическое) средство (вино со смирною), предназ­начавшееся для облегчения физических мук (его Христос отверг), а второй раз - после Его возгласа: «Жажду» - уксус (Иоанн) или даже смешанный с желчью (Матфей), дабы издевательски новыми муками приблизить Его конец. Этот второй напиток - не что иное, как то питье, о котором пророчествова­лось в псалмах: «Язык мой прильпнул к гортани моей» (Пс. 21:16) и «И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом» (Пс. 68:22). Следует лишь иметь в виду, что уксусом тогда именовалось кислое вино.

Воина, который подносит Христу насаженную на иссоп и предварительно смоченную в уксусе губку, служившую, по-видимому, в качестве затычки для сосуда с поской (напиток воинов на марше), легенда нарекла Стефатоном (Фуке; здесь точно соблюдена хронология событий: Христос изображен еще без раны, нанесенной Ему воином, ведь последний пронзил тело уже мертвого Христа; художники далеко не всегда пунктуальны в вопросах хронологии событий).

Стефатон обычно фигурирует в паре с Лонгином, и если последний почти всегда изображается с «хорошей» стороны от Христа, то Стефатон - с «плохой» (у Фуке - редкое исключение): их орудия высоко подняты - порой симметрично - над толпой, окружающей крест. В искусстве Возрождения Стефатон появляется реже Лонгина, однако губка на иссопе фигурирует в этом сюжете всегда - она может лежать на земле неподалеку от Распятия ( ), или же иссоп легко можно разглядеть в частоколе копий в руках большого количества римских солдат. Иссоп с губкой, так же, как и копье, является одним из инструментов Страстей Господних.

Эта тема очень часто присутствует на картинах, изображающих Голгофу. Рассказ Иоанна об этом наиболее подробен: «(23) Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части; и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканный сверху. (24) Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, - да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросили жребий. Так поступили воины» (Ин. 19:23-24). Художники следовали именно этой литературной программе.

Воины разыгрывали одежды Христа (pannicularia ), бросая жребий (игральные кости); такое разделение одежд казнимого было узаконено в Древнем Риме времен Христа (Дигесты, XLVII , XX ); потому игральные кости стали одним из инструментов Страстей Господних.

Как правило, эта сцена изображается у подножия креста справа от Распятия, то есть на «плохой» стороне ( , Хемскерк). Число воинов определено по свидетельству Иоанна - они делили одежды Христа «на четыре части, каждому воину по части». Таким образом, это был отряд, именуемый в римской армии квартерионом, и чаще всего именно четверо воинов и изображается в этой сцене ( , , Фуке). Но иногда их бывает иное число - три (Хемскерк) или пять ( ). Порой художники идут дальше и изображают не только разыгрывание одежд, но и ссору солдат из-за хитона Христа, который был из цельного куска ткани и его нельзя было разделить. По древнему преданию Церкви, его соткала Дева Мария. Художники вслед за теологами придавали сцене с воинами большое значение: здесь осуществилось древнее пророчество Давида, так описавшего свои бедствия: «(19) Делят ризы мои между собою, и об одежде моей бросают жребий» (Пс. 21:19). Нераздираемый хитон Христа, как и неразодравшиеся сети при чудесном улове рыбы на море Галилейском (см. ПРИЗВАНИЕ ПЕТРА, АНДРЕЯ, ИАКОВА И ИОАННА НА АПОСТОЛЬС­КОЕ СЛУЖЕНИЕ ), является символом единства Церкви.

Со временем на картинах с сюжетом Распятие начинают появляться детали, отсутствующие в Евангелии. Они привносились сюда на основании трудов средневековых и более поздних экзегетов. В живописи Средневековья часто можно встретить в этой сцене изображения солнца и луны. Согласно Августину, луна символизирует Ветхий Завет, а солнце - Новый Завет, и как луна получает свой свет от солнца, так Закон (Ветхий Завет) становится понятным лишь при освещении его Евангелием (Новым Заветом). Основной целью космологического символизма было показать, что победа Христа над смертью на кресте охватывает весь мир и что Христос есть истинный Правитель Космоса. В том, как на протяжении веков менялось изображение этих светил, отразились изменения, происходившие в христианской доктрине. В западном искусстве солнце и луна в этом сюжете часто предстают в виде классических (античных) символов триумфа: солнце - в виде мужской полуфигуры (Гелиос) в квадриге с факелом в руке и всегда над крестом по правую руку Христа; луна - в виде женской полуфигуры (Селена), едущей в колеснице, запряженной волами, и всегда над крестом по левую руку Христа. Каждая из этих фигур помещалась внутри диска, охваченного языками пламени. Иногда солнце символизировалось звездой, окруженной языками пламени, а луна - женским ликом с серпом. Притом, что все эти формы имеют античное происхождение, их значение в памятниках христианского искусства иное. Хотя имеются объяснения фигур солнца и луны в смысле символических указаний на две природы Христа, или как символов Самого Христа (солнце) и Церкви (луна), или как победы ночи над днем, луны над солнцем как смерти над жизнью (смерть Христа на кресте), о чем говорится в памятниках западноевропейской поэзии, - объяснения эти неубедительны, и присутствие фигур солнца и луны при Распятии следует считать выражением евангельского повествования о помрачении солнца.

Для изображения померкшего солнца евангельский источник ясен (см. выше, пункт 10 в перечне событий, происшедших при Распятии). Но откуда изобра­жение луны? В рассказе о распятии Христа она не упоминается. Предположить, что за помрачением солнца должна появиться на небе луна, художники не могли, так как во время иудейской Пасхи, когда произошло распятие Христа, луна не могла быть видна днем. Возможное объяснение этому изображению дает Н. Покровский: «По всей вероятности, художники переносились мыслью от катастрофы при распятии к другой катастрофе, имеющей последовать при втором пришествии Христовом и Страшном Суде. Как во время суда над Вавилоном, предизображающего Страшный Суд, не дают света ни звезды небесные, ни Орион (ненастное созвездие), ни луна, и меркнет солнце (Ис. 13:10), так и в день последнего суда солнце померкнет и луна не даст света (Мф. 24:29; Мк. 13:24; Лк. 21:25). (...) В памятниках западных иногда солнце и луна (погрудные изображения) закрывают руками свои лица: в этой подробности можно видеть как намек на отсутствие света, так и указание на печаль и сострадание твари своему Создателю и на величие Бога, пред Которым даже светила небесные утрачивают свой блеск» (Покровский Н ., с. 369). На окладе нидермюнстерского Евангелия XII века имеется надпись, объясняю­щая: солнце закрыто потому, что страждет Солнце правды на кресте, луна - потому, что страждет Церковь. Со временем человеческие фигуры и образы в качестве символов солнца и луны исчезли, и оба светила стали изобра­жаться только в виде дисков (неизвестный венецианский мастер XIV века, ).

У Матфея читаем: «(51) И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу» (Мф. 27:51). Он связывает разрывание завесы со смертью Христа на кресте. Средневековые теологи интерпретировали это событие как конец време­ни Синагоги и освящение в смерти Христа того закона - Нового Завета, - который до этого был сокрыт. Идея противопоставления старой и новой церкви проявилась в живописных интерпретациях Распятия по-разному. Литературную программу художники находили у Псевдо-Исидора в его трактате « De altercatione ecclesia et synagogae dialogue ». Он был написан в середине IX века, хотя в живописи идеи этого противопоставления нашли отражение уже раньше.

Синагогу принято было изображать в виде женской фигуры, со взглядом, обращенным назад, она как бы уходит. В изображениях Распятия, начиная с XII века, Синагога наделяется новыми атрибутами, которые подчеркивают победу над нею Церкви: древко знамени, которое она держит, сломано, скрижали Закона выпадают из ее рук, корона падает с ее головы, ее глаза могут быть завязаны. На бандероли, которая нередко сопровождает изображение Синагоги, развеваясь из ее уст, начертаны слова из Плача Иеремии: «(16) Упал венец с головы нашей; горе нам, что мы согрешили! (17) От сего-то изнывает сердце наше; от сего-то померкли глаза наши» (Плач. 5:16-17). Синагога олицетворяет иудеев, которые не признали в Христе Мессии и распяли Его.

Змей в символическом смысле является главным антагонистом Бога. Это его значение происходит от ветхозаветной истории грехопадения Адама. Бог про­клял змея в следующих выражениях: «(14) ...за то, что ты сделал это, проклят ты перед всеми скотами и перед всеми зверьми полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт. 3:14). Смерть Христа на кресте всегда считалась искуплением этого проклятия. Антитеза: змей (грех) - крест (искупительная смерть Христа) часто встречается в искусстве Средневековья. Начиная с XII века в живописи встречается изображение мертвого змея. Иногда можно видеть, как он корчится на столбе креста. В других случаях он изображается проколотым столбом креста.

Пеликан как символ Христа уже в III веке становится устойчивой метафорой. Согласно античной легенде, переданной Плинием Старшим, пеликан, дабы спасти от смерти своих птенцов, отравленных ядовитым дыханием змеи, кормит их своей кровью, которую он источает из нанесенной самим себе клювом раны на груди.

В эпоху Возрождения этот образ служил символом милосердия. Христа в образе пеликана воспевает Данте в «Божественной комедии»:

Он, с Пеликаном нашим возлежа,

К его груди приник; и с выси крестной

Принял великий долг, ему служа.

(Данте. Божественная комедия. Рай, 23:12-14.

Пер. М.Лозинского)

На картинах художников Средневековья пеликана можно видеть сидящим или гнездящимся на вершине креста.

Из упоминаемых евангелистами чудес, ознаменовавших мученическую смерть Христа, - наступление трехчасовой тьмы, землетрясение, разрыв завесы в Иерусалимском храме - в сцене собственно Распятия изображалось первое. Солнце, по выражению Иоанна Златоуста, не могло освещать позорища бесчеловечия.

Причиной тьмы, которую Лука, в отличие от других синоптиков (что касается Иоанна, то он о помрачении небес ничего не говорит), определяет как затмение солнца: «(45) И померкло солнце» (Лк. 23:45), не могло быть естественное затмение, поскольку еврейская Пасха всегда приходится на пол­нолуние, когда луна не может находиться между землей и солнцем, от чего происходит затмение. Кроме того, все синоптики добавляют, что тьма была «по всей земле» (Мф. 27:45; Мк. 15:33; Лк. 23:44) и этим ясно дают понять, что речь идет о чуде. Объяснение дает Св. Кирилл Иерусалимский: «Свидетельствуют день и померкшее солнце, потому что не имело терпения видеть беззаконие злоумышляющих» (13-е огласительное слово, 38). И в другом месте: «И померкло солнце ради Солнца правды» (там же, 34). Особенно часто нависшие над Распятием черные тучи можно видеть на картинах художников Контрреформации, вернувших всей сцене Распятия утраченный в предыдущую эпоху серьезный созерцательный характер (Эль Греко, ).

Нередко на картинах, изображающих Распятие, художники пишут фигуру Иоанна Крестителя, который в действительности при распятии Христа, конечно же, не присутствовал, поскольку был задолго до этого умерщвлен Иродом. Его включают в число персонажей в этой сцене, во-первых, в силу того значения, которое он имеет в системе христианского вероучения как пророк божественности Христа, во-вторых, дабы персонифицировать его раннее про­рочество: «Вот Агнец Божий, Который берет на себя грех мира» (Ин. 1:29). Эти слова можно прочесть на свитке, который он нередко держит в руке вместе со своим традиционным атрибутом - тростниковым крестом.

Примерно с середины XV века начинают создаваться картины Распятия лишь с небольшим числом главных евангельских персонажей, как правило, это Дева Мария и Иоанн, а порой даже без них, но с более поздними христианскими святыми, причем их хронологической совместимости (или несовместимости) не придавалось значения. Они стоят, отстраненно созерца­ющие драму Христа, и во многом этот тип Распятия напоминает « Sacra conversazione » (Святое собеседование) (Андреа дель Кастаньо). Этих святых обычно можно узнать по их традиционным атрибутам. Художники тех мест, где особо почитался данный святой, или же мастера, создававшие образы для церквей или монастырей, поставленных в честь данного святого, являющегося их покровителем, стали помещать их изображения в этом сюжете. По этой причине на многих Распятиях (или, шире, в сценах Голгофы) можно увидеть Св. Франциска Ассизского, Доминика, Августина (часто с его матерью Мони­кой, сыгравшей большую роль в его обращении в христианство) и других святых, а также монахов орденов, учрежденных этими святыми (Жан де Бомец ).

Жан де Бомец. Христос на кресте с молящимся монахом-картезианцем (ок.1390- 1396). Кливленд. Музей искусств.

Встречающиеся в этом сюжете изображения донаторов свидетельствуют о том, что данная картина написана по обету и подарена церкви или монастырю в благодарность за избавление от болезни или эпидемии.

Замечательна в этом смысле монументальная фреска ГауденциоФеррари . Художник, согласно наставлениям « Devotio moderna » (лат. – современного благочестия) атрибутирует евангельский сюжет сообразносвоему времени. Так, у подножия креста, справа, изображены два местныхжителя с радостно прыгающей собачкой и прелестные женщины с детьми на руках. Эти приятные бытовыфе сценки резко контрастируют с карикатурными физиономиямисолдат, разыгрывающихв кости одежды Христа.

ПРИМЕРЫ И ИЛЛЮСТРАЦИИ:

Дуччо. Распятие. Оборотная сторона «Маэста». (1308 - 1311). Сиена. Музей собора.

Джотто. Распятие Христа (1304-1306). Падуя. Капелла Скровеньи.

Жан де Бомец. Христос на кресте с молящимся монахом-картезианцем (ок.1390- 1396). Кливленд. Музей искусств.

Конрад фон Сест. Распятие Христа (1404 или 1414). Бад-Вильдунген. Приходская церковь .

Неизвестный мастер. Распятый Христос между Марией и Иоанном Евангелистом (с Иоанном Крестителем и Св. Варварой на боковых створках) (Пэхльский алтарь) (ок. 1400). Мюнхен. Баварский национальный музей.

Неизвестный чешский мастер. Распятый Христос между Марией и Иоанном Еванге­листом; Христос в терновом венце (1413). Брно. Библиотека Св. Иакова (миниатюра из Оломоуцкого служебника).

Антонеллода Мессина. Распятие. (Ок. 1475 - 1476). Антверпен. Музей изящныхискусств.

Ганс Мемлинг. Распятие Христа (1491). Будапешт. Музей изобразительных искусств.

Лукас Кранах Старший. Распятие. (1503). Мюнхен. Старая Пинакотека.

Корнелис Энгельбрехтсен. Голгофа (начало XVI века). Санкт-Петербург. Эрмитаж.

Гауденцио Феррари. Распятие Христа. (1515). Варалло Сезия (Верчелли). Церковь Санта Мария делла Грацие.

Неизвестный мастер Дунайской школы из мастерской Йорга Брея Старшего. Распятие Христа (после 1502). Эстергом. Христианский музей.

Рядом с (по преданию по правую руку ), раскаявшийся, уверовавший во Христа, смиренно выразивший перед Ним свою и получивший от Него обетование, что «ныне же» будет пребывать с Ним в

Все четыре евангелиста с большими или меньшими подробностями говорят о двух разбойниках, распятых вместе с Иисусом Христом (Мф.27:44, Мк.15:32, Ин.19:18), наиболее полный рассказ об этом приводится у евангелиста Луки (Лк.23:39-43).

В апокрифическом Евангелии от Никодима приводятся имена распятых со Христом разбойников. Нераскаявшегося разбойника, находившегося слева от Спасителя, звали Гестас. А другой, благоразумный разбойник по правую руку от Христа, назван Дисмасом. В средневековой византийской древнерусской традиции благоразумного разбойника именуют Рахом.

За какое преступление был распят Благоразумный разбойник

Слово разбойник , употреблённое в Синодальном переводе Священного Писания, имеет и такое значение, как мятежник (террорист) . Учитывая, что Иудея в то время была оккупирована Римской империей, уместен и такой перевод, как партизан .

В те времена, воровство распятием не наказывалось, поэтому можно предполагать, что разбойники, распятые рядом со Христом-Спасителем, вели вооружённую борьбу с оккупантами, а не промышляли разбоем.

О смысле покаянного подвига Благоразумного разбойника

Священник Афанасий Гумеров:
В душе разбойника произошла великая перемена. Он оказался достойным рая. Исцелила его благодать Божия, но мы не должны умалять и личной его заслуги. Обратившийся разбойник совершил три подвига. Прежде всего, подвиг веры . Книжники и фарисеи, знавшие все пророчества о Мессии и видевшие многочисленные чудеса и знамения, совершаемые Иисусом Христом, оказались слепыми и приговорили Спасителя к смерти. Разбойник смог в прикованном, как и он, к кресту и обреченном на смерть человеке увидеть воплотившегося Бога. Какая изумительная сила веры. Он совершил и подвиг любви . Умирал в страданиях. Когда человек мучим нестерпимой болью, он весь сосредоточен на себе. Бывший разбойник, находясь в таком состоянии, оказался способным проявить сострадание к Иисусу. Когда другой разбойник злословил Его, он унимал его и говорил: «Он ничего худого не сделал» (Лк. 23:41). Есть ли столько любви к Иисусу Христу у нас, получающих столько благодеяний от Бога? Благоразумный разбойник совершил третий подвиг – подвиг надежды . Несмотря на такое мрачное прошлое, он не отчаялся в своем спасении, хотя, казалось, уже не было время для исправления и плодов покаяния.

Предания о встрече Благоразумного разбойника со Святым семейством

Существует позднее народное предание, что именно благоразумный разбойник спас жизнь Богоматери и Младенцу Иисусу по дороге в Египет, когда слуги Ирода убивали всех младенцев в Иудее. На дороге в город Мисир на Святое семейство напали грабители, имея намерение поживиться. Но праведный Иосиф имел только осла, на котором сидела Пресвятая Богородица с Сыном; возможная нажива разбойников была невелика. Один из них уже схватился за осла, но, увидев Младенца Христа, удивился необычайной красоте ребенка и воскликнул: «Если бы Бог взял Себе тело человеческое, то не был бы красивее, чем это дитя!» И повелел этот разбойник своим сотоварищам пощадить путников. И тогда Пресвятая Дева сказала столь великодушному разбойнику: «Знай, что этот младенец наградит тебя хорошо, за то, что ты его сохранил сегодня». Этим грабителем был Рах.

Другое предание иначе передает встречу благоразумного разбойника со Святым семейством. У Е. Поселянина это описано так: «Схваченные разбойниками, путники были приведены в их притон. Там лежала больная жена одного из разбойников, имевшая грудного младенца. Болезнь матери тяжело отзывалась на ребенке. Тщетно силился он высосать каплю молока из ее истощенной груди. Богоматерь увидела страдания ребенка, терзания несчастной матери. Она подошла к ней, взяла младенца к себе на руки и приложила его к своей груди. И от таинственной капли, проникшей в увядающий телесный состав, мгновенно жизнь вернулась в зачахшего ребенка. Щеки оживились румянцем, глаза заблестели, полутрупик превратился опять в веселого цветущего мальчика. Таково было действие таинственной капли. И в этом мальчике осталось на всю жизнь воспоминание о чудной Жене, у персей которой он, умирающий, исцелился. Жизнь не была к нему добра; он пошел проторенной его родителями дорогой преступления, но жажда духовная, стремление к лучшему никогда не оставляло эту загубленную жизнь. () . Разумеется, этим младенцем оказался Рах.

Благоразумный разбойник в церковной гимнографии

Благоразумный разбойник воспоминается в песнопениях Великой пятницы при чтении : «Разбойника благоразумнаго во едином часе раеви сподобил еси, Господи », а его слова на кресте стали началом третьего антифона («Блаженны») Литургии и великопостного последования изобразительных: «Помяни мя Господи, егда приидеши во Царствии Твоем ».

Свидетельствует ли спасение Христом одного из разбойников о том, спасение не требует усилий и покаяние вполне доступно перед самой смертью тела?

Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким):
История благоразумного разбойника отвращает от нас отчаяние, дарует надежду на прощение Божие в самых тяжких наших грехах, в самых глубоких наших падениях. Но это же священное повествование мы в гордыне и лукавстве своем порою превращаем для себя в источник соблазна.
«Поживем в свое удовольствие, пока Бог грехи терпит», – говорим мы себе, откладывая спасительное покаяние на старость или даже на смертный час, лукаво кивая на пример благоразумного разбойника. Коварная, внушенная сатаной мысль! Безумная попытка солгать перед Всевидящим Господом! Кто из нас способен на подвиг покаяния, веры и любви, подобный явленному на кресте помилованным разбойником? И если мы оказываемся не способными к покаянию в расцвете сил и разума, то как станет возможно для нас это свершение в заскорузлой старости или среди предсмертных ужасов? «Надобно опасаться, чтобы у немощного не было и покаяние немощное, а у умирающего – мертвое. Можно с таким покаянием и в ад пойти. Остановись, несчастный! Не все будет для тебя долготерпение Божие», – говорит святитель .
«Если Господь простил разбойника, то неужели не простит нас, которые никого не грабили и не убивали?» – такими мыслями мы тоже самоублажаемся, не желая замечать собственных преступлений. А ведь все мы разбойничаем на больших дорогах жизни – если не тела, то души ближних своих грабим и умерщвляем, и это еще страшнее, чем просто разбой. Вспомним, сколько ядовитых соблазнов сеем мы постоянно на своем пути, как умножается в мире зло от грешных дел и слов наших, – а где покаяние? Сознание своих грехов для благоразумного разбойника было более крестной пытки – а мы и слезинки не уроним из сухих глаз и вздоха не выжмем из окаменевших сердец. А, по слову преподобного , «никто столько не благ и не милосерд, как Господь; но не кающемуся и Он не прощает».
Величественная и страшная картина Голгофы есть образ всего человечества. Справа от Вселюбящего распят благоразумный разбойник – кающийся, верящий, любящий, ожидающий Царствия Небесного. Слева от Правосудного казнится безумный разбойник – нераскаянный, хулящий, ненавидящий, обреченный адской бездне. Среди людей нет ни одного безгрешного, все мы несем разбойничьи кресты – но каждый выбирает, будет ли это спасительный крест покаяния или погибельный крест противления любви Господней.
Стяжавший святость подвигом покаяния благоразумный разбойник ныне сопровождает нас к Чаше Святого Причастия, это его спасительные слова произносим мы перед приобщением Страшных и Животворящих Тайн Христовых. Да дарует нам Господь не с лукавым сердцем, а в смирении раскаявшихся грешников вкушать Святыню Его, повторяя: «Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем ».

См. также: К. Борисов

О Крещении Благоразумного разбойника

«…разбойник получил окропление отпущения грехов через таинство воды и Крови, истекших из бока Христа » (преп. , Творения, т. 4, с. 434).

«…в чем же заключалось оправдание разбойника? Он вошел в рай за то, что с верою коснулся креста. Что же последовало дальше? Разбойнику было обещано Спасителем спасение; между тем ему времени не было и не удалось осуществить свою веру и просветиться (крещением), а ведь было сказано: «кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (), Не было ни случая, ни возможности, не было для разбойника и времени креститься, потому что он висел тогда на кресте. Спаситель однако нашел выход из этого безвыходного положения. Так как уверовал в Спасителя человек, оскверненный грехами, и нужно было ему очиститься, то Христос устроил так, что после страданий один из воинов копьем пронзил ребро Господа и из него истекла кровь и вода; из ребра Его, говорит евангелист, «тотчас истекла кровь и вода» (), в подтверждение истинности Его смерти и в прообразование таинств. И вышла кровь и вода – не просто вытекла, но с шумом, так что брызнула на тело разбойника; ведь, когда вода выходит с шумом, она производит брызги, а когда вытекает медленно, то идет тихо и спокойно. Но из ребра кровь и вода вышли с шумом, так что брызнули на разбойника и этим окроплением он был крещен, как говорит и апостол: мы приступили к «к горе Сиону и к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева» (

Одним из главных событий Страстей Христовых является распятие Иисуса Христа, завершившее земную жизнь Спасителя. Сама казнь через распятие являлась древнейшим способом расправы с самыми опасными преступниками, не являвшимися римскими гражданами. Самого Иисуса Христа официально казнили за покушение на государственное устройство Римской Империи - Он призывал отказаться от уплаты налогов Риму, объявил себя Царём Иудейским и Сыном Божьим. Само распятие было мучительной казнью - некоторые приговорённые могли провисеть на кресте целую неделю, пока не умирали от удушения, обезвоживания или потери крови. В основном, конечно, распятые умирали от асфиксии (удушения): зафиксированные гвоздями раскинутые руки не позволяли отдыхать мышцам брюшного пресса и диафрагме, вызывая отёк лёгких. Большинству осуждённых на распятие для ускорения процесса перебивали голени на ногах, вызывая тем самым сверхбыстрое утомление этих мышц.

На иконе Распятие Христа видно: крест, на котором казнили Спасителя, был необычной формы. Обычно для казни использовали обычные сваи, Т-образные столбы или же косые кресты (на кресте такого типа был распят апостол Андрей Первозванный. за что эта форма креста и получила название "андреевский"). Крест же Спасителя по форме напоминал летящую вверх птицу, говоря о скором Его Вознесении.

При Распятии Христа присутствовали: Богоматерь Дева Мария. апостол Иоанн Богослов, жены-мироносицы: Мария Магдалина, Мария Клеопова; два разбойника, распятых по левую и правую руку Христа, римские солдаты, зеваки из толпы и первосвящениики, насмехавшиеся над Иисусом. На образе Распятия Христа чаще всего изображают предстоящих Ему Иоанна Богослова и Деву Марию - распятый Иисус обращался к ним с креста: Он велел юному апостолу заботиться о Богородице как о своей матери, а Богоматери - принять ученика Христа как сына. До самого успения Богородицы Иоанн чтил Марию как свою мать и ухаживал за ней. Иногда мученический крест Иисуса изображается меж двух других распятий, на которых распнуты два преступника: благоразумный разбойник и безумный разбойник. Безумный разбойник поносил Христа, и издеваясь, спрашивал Его: "Что же ты, Мессия, не спасёшь Себя и нас?" Благоразумный же разбойник урезонивал своего товарища, говоря тому:"Мы осуждены за дело, Он же страдает невинно!" И, обратившись к Христу, произнёс: "Помяни меня, Господи, когда окажешься в Цаостве Твоём!" Иисус ответил благоразумному разбойнику: "Истинно, истинно говорю тебе - будешь ты со Мной в Раю!" На образах Распятия Христа, где присутствуют два разбойника, угадать кто из них безумный. а кто благоразумный достаточно просто. Бессильно склонённая голова Иисуса указывает в ту сторону, где находится благоразумный разбойник. Кроме того, в православной иконографической традиции на благоразумного разбойника указывает поднятая вверх нижняя перекладина креста Спасителя, намекая о том, что этого раскаявшегося человека ждало Царство Небесное, а хулителя Христа - ад.

На большинстве икон Распятия Спасителя мученический крест Христа стоит на вершине горы, а под горою виден человеческий череп. Иисуса Христа распяли на горе Голгофе - по преданию, именно под этой горой старший сын Ноя Сим захоронил череп и две кости Адама, первого человека на Земле. Кровь Спасителя из ран Его тела, попав на землю, просочившись сквозь почву и камни Голгофы, омоет кости и череп Адама, тем самым смыв первородный грех, лежавший на человечестве. Над головой Иисуса табличка "I.Н.Ц.I" -"Иисус Назорянин Царь Иудейский". Считается, что надпись на этой таблице сделал сам Понтий Пилат, преодолевший противление иудейских первосвященников и книжников, считавших, что этой надписью римский префект Иудеи окажет небывалую честь казнённому. Иногда вместо "I.Н.Ц.I" на табличке изображают другую надпись - "Царь Славы" или же "Царь Мира" - такое свойственно для работ славянских иконописцев.

Иногда встречается мнение, что Иисус Христос умер от удара копьём, проткнувшего Его грудь. Но свидетельство евангелиста Иоанна Богослова говорит об обратном: Спаситель умер ещё на кресте, перед смертью выпив уксуса, который на губке ему поднесли издевающиеся римские солдаты. Двум разбойникам, казнённым вместе с Христом, перебили голени для быстрого их умерщвления. А тело мёртвого Иисуса сотник римских солдат Лонгин проткнул своим копьём, чтобы убедиться в Его смерти, оставив кости Спасителя неповреждёнными, что подтвердило древнее пророчество, упомянутое ещё в Псалтире: "Ни одна из костей Его не сокрушится!" . Тело Иисуса Христа снял с креста Иосиф Аримафейский, знатный член Священного Синедриона, втайне исповедовавший христианство. Раскаявшийся сотник Лонгин вскоре принял христианство и позднее был казнён за проповеди, славящие Христа. Святого Лонгина причислили к лику мучеников.

Предметы, так или иначе участвовавшие в процессе Распятия Христа стали священными христианскими реликвиями, называемыми Орудиями Страстей Христовых. К ним относят:

Крест, на котором распяли Христа Гвозди, которыми он был прибит к кресту Клещи, которыми вытаскивали те гвозди Табличку "I.Н.Ц.I" Терновый венец Копьё Лонгина Миска из-под уксуса и губка, с которой распятого Иисуса поили солдаты Лестница, с помощью которой Иосиф Аримафейский снимал Его тело с креста Одежда Христа и игральные кости солдат, поделивших между собой Его одежды.

Каждый раз, осеняя себя крестным знамением, мы рисуем в воздухе изображение креста, с благоговением и невыразимой благодарностью вспоминая добровольный подвиг Иисуса Христа, своей земной смертью искупившего первородный грех человечества и даровавшего людям надежду на спасение.

Иконе Распятие Христа молятся о прощении грехов, к ней обращаются с покаянием.

Была самой жестоким и мучительным способом умертвить . Тогда было принято распинать на исключительно самых отъявленных , мятежников, убийц и преступных рабов. Распятый человек испытывал удушье, нестерпимую боль от вывернутых плечевых суставов, ужасную жажду и смертельную тоску.

Согласно еврейскому закону, распятые считались проклятыми и опозоренными – именно поэтому для Христа был выбран этот вид казни.

После того, как приговоренного Иисуса привели на Голгофу, воины украдкой предложили ему чашу с кислым вином, в которое были добавлены вещества, призванные облегчить его страдания. Однако Иисус, попробовав вино, отказался от него, желая принять предназначенную боль добровольно и в полной мере, чтобы люди смогли очиститься от своих грехов. В ладони и ступни Христа, лежащего на кресте, были вбиты длинные гвозди, после чего был поднят в вертикальное положение. Над головой казнимого по приказанию Понтия Пилата воины прибили табличку с надписью "Иисус Назорей Царь Иудейский", выбитой на трех языках.

Смерть Иисуса Христа

Иисус провисел на кресте с девяти часов утра до трех часов дня, после чего он воззвал к Богу со словами "Боже Мой, Боже мой! Для чего Ты Меня оставил?". Так он пытался напомнить людям, что он Спасителем мира, однако его практически никто не понял, а большинство зевак просто осмеяло. Тогда Иисус попросил пить и один из воинов подал ему пропитанную уксусом губку на кончике копья. После этого распятый произнес загадочное «свершилось» и умер, опустив голову на грудь.

Считается, что со словом «свершилось» Иисус исполнил обетование Божье, совершив спасение человечества своей смертью.

После кончины Христа началось землетрясение, которое страшно испугало всех присутствующих на казни и заставило их поверить, что человек, которого они казнили, действительно был Сыном Божьим. В тот же вечер люди отмечали Пасху, поэтому тело распятого Иисуса должны были снять с креста, ведь пасхальная суббота считалась великим днем, и никто не хотел осквернять ее зрелищем мертвых казненных. Когда воины подошли к Иисусу Христу и увидели, что он мертв, их посетили сомнения. Чтобы убедиться в его кончине, один из воинов пронзил своим копьем ребро распятого, после чего из раны потекла кровь и вода. На сегодняшний день это копье считается одной из величайших реликвий .

РАСПЯТИЕ И СМЕРТЬ ИИСУСА ХРИСТА

Долго бесчеловечные воины издевались над невинным Страдальцем. Наконец, они положили Ему на плечи громадный крест и велели нести на Голгофу. Истерзанный и окровавленный Спаситель понёс по гористой дороге крест, на котором должны были Его распять. Едва-едва шёл Он, сгибаясь и падая под тяжестью ноши. Воины не позволяли Ему отдохнуть и, чуть Он останавливался, снова начинали подгонять Его кнутами и палками.

Толпы народа сопровождали Иисуса Христа и громко плакали.

Но вот и Голгофа. Воины поставили крест и начали своё злодеяние. Они сорвали со Христа одежды и Его руки и ноги прибили ко кресту большими острыми гвоздями, для насмешки надели Ему на голову корону из колючего тёрна, а сверху прибили дощечку с надписью: «Иисус Назорей, Царь Иудейский». А по правую и левую сторону от креста Господня воины распяли ещё двух разбойников.

Вы знаете, дети, что Христос есть действительно Сын Божий и Царь всего мира. Но евреи не верили этому и смеялись. А первосвященники с книжниками и фарисеями, глядя на униженного и распятого Господа, громко злорадствовали и торжествовали свою победу. Кругом были злоба и месть.

Страшные боли переносил Спаситель, но ни одним словом Он не оскорбил мучителей. Напротив, Он молился за них и говорил:

– Боже, прости им, они не понимают, что делают.

Такие мучения претерпел Сын Божий, чтобы и нас научить кротости и терпению, научить прощать обиды и любить всех людей. И если мы поступаем так, то Христос радуется. Если же мы злы и поступаем дурно, то и Он скорбит и страдает, потому что злых людей Он не может взять к Себе в Небесное Царство.

Распятие Иисуса Христа

Страдая на кресте, Спаситель слышал, как воины смеялись над Ним. Даже один из разбойников, висевший на кресте рядом с Ним, сказал Ему:

– Если Ты Сын Божий, сойди с креста и спаси Себя и нас!

Но другой разбойник ответил ему:

– Неужели ты не боишься Бога? Мы наказаны за наши злые дела, а этот Праведник не сделал ничего плохого.

– Помяни меня, Господи, когда придёшь в Своё Небесное Царство.

Спаситель видел, что этот разбойник раскаялся в грехах и верует, что Он Сын Божий, а потому ответил ему:

– Истинно говорю тебе, сегодня же ты будешь со Мною в раю.

Во время распятия возле креста Христова неотлучно находилась Матерь Божия. Она рыдала при виде страданий возлюбленного Своего Сына. Сердце Её разрывалось от скорби. Спаситель любил Свою Пречистую Матерь. Он не хотел оставлять Её одинокою на земле, и потому, указав глазами на ученика Иоанна, сказал Ей:

– Пусть он будет Твоим сыном, – и затем сказал Иоанну: – Это – Матерь твоя.

После этого, чувствуя приближение смерти, Спаситель произнёс:

– Отче, в руки Твои отдаю душу Мою! – и тотчас умер.

К вечеру этого дня благочестивый человек, по имени Иосиф Аримафейский, снял тело Господа с креста, завернул его в чистое полотно и похоронил в новой пещере в своём саду, в Гефсимании.